Он быстро и цепко оглядел таинственного незнакомца. Но осматривать было нечего. Рост средний, видно, что худощав, одет в хороший пуховик с капюшоном, отороченным каким-то рыжим мехом. Из-за того, что капюшон был опущен почти на глаза, разглядеть лицо было невозможно. Ну, гладко выбрит, ну, губы растянуты в насмешливой улыбке…
– Неужели не знаете? – удивился незнакомец. – Вы ведь тут, судя по всему, старожил? А об Ампилоговых тут три года назад все только и говорили… Дело-то было громкое – на всю страну. Да что там на страну – на весь мир прогремело.
Старик прокашлялся. Молчать дальше было неловко, еще подумает, что старый пень вовсе выжил из ума.
– А вам-то чего до них? – спросил он. – Я думал, эту историю все уже давно забыли. По нынешним временам такие дела разве редкость?
– Ну, забыли-то не все, – чуть усмехнулся незнакомец. – Вы, судя по всему, помните. И я вот интересуюсь.
– Зачем? – еще раз переспросил старик как можно равнодушнее. Разговор был почему-то ему неприятен.
– Ну, как вам сказать… – скривил тонкие губы незнакомый человек. – Ну, извольте, объясню, тайна сия невелика есть. Я, понимаете ли, в некотором роде писатель…
– Писатель, – покачал головой старик.
– Не верите, – констатировал незнакомец, ничуть, впрочем, не обидевшись. – И правильно делаете. Экий вы наблюдательный, ничего от вас не скроешь! Я же сказал – в некотором роде. Не Лев Толстой, конечно, и не Шолохов, разумеется. Мы свое место знаем. Я из разряда тех литераторов, которые интересуются современной историей. Пишу, опираясь на факты и документы, о том, что случилось с родиной и с нами в последние годы.
– И как? – не сдержался от усмешки старик. – Получается? С родиной разобраться?
Человек на колкость никак не отреагировал.
– Ну, как в таких случаях говорится, не мне судить. Но порой, не буду скрывать, удается выйти на темы и факты, широкой публике недоступные. Вот вы, например, верите в официальную версию убийства Ампилогова?
В последнее время старик старался следить за собой во время разговоров с кем бы то ни было. Чтобы, не дай бог, не впасть в старческую болтовню, когда несешь все подряд, впав в восторг только от того, что хоть кто-то хочет с тобой поговорить.
– Мало ли во что я верю, – сухо сказал он, желая показать, что полностью владеет собой и ветеранского пустословия от него ждать не стоит. – Приговор вынесен, закон соблюден.
– Ах да, вы же у нас жрец закона! Пусть рухнет мир, но восторжествует закон! Таково ваше убеждение?
У старика мелькнула подозрительная мысль: откуда этот человек знает о его отношениях с законом? Однако он не подал вида, что встревожился, и, быстро справившись с охватившим его волнением, со знанием дела стал объяснять очевидную логическую ошибку, которую допустил собеседник. Почему-то это показалось ему необходимым.
– Не стоит понимать это утверждение буквально. Скорее его надо понимать так: мир рухнет, если не восторжествует закон.
– А если это ваше торжество закона неминуемо раздавит и погубит другую жизнь? – не отступал незнакомец. – Причем совершенно невинную? Если это ваше торжество означает новые жертвы и новые страдания? Вы готовы добиваться его и в этом случае?
Старик, все время внимательно смотревший себе под ноги, чтобы не поскользнуться, поднял глаза и вдруг обнаружил, что незнакомец стоит уже вплотную рядом с ним и неотрывно смотрит на него в упор. И в глазах его пылают ярость и ненависть.
– Какие жертвы! О чем вы? – растерянно пробормотал старик, невольно отшатнувшись от уставившегося на него незнакомого человека. Вдруг ему стало ясно – перед ним безумец, очень опасный безумец.
И в это мгновение его разом ослабевшие ноги разъехались по грязи, он в отчаянии попытался, чтобы не упасть, схватиться за бочку, но только нелепо взмахнул руками и вместе с отвалившимся куском земли полетел спиной прямо в яму, в ледяную трясину, на острые концы арматуры и зазубренные обломки бетона…
Боли он поначалу не чувствовал, только понимал, что не может пошевелиться. Он открыл глаза и увидел своего странного собеседника. Тот стоял на краю ямы и спокойно смотрел на него. Лицо его ничего не выражало. И старик вдруг подумал, что, может быть, яростное безумие в его глазах было только видением…
– Кто же его там в яме под бочкой нашел? – поинтересовался прокурор района.
– Обнаружила его местная сторожиха – Постникова Анна Родионовна, – доложил следователь. – Говорит: будто в сердце кольнуло что-то, предчувствие дурное ее замучило… Вот она и побежала проведать старика.
– Предчувствие, понимаешь! – фыркнул прокурор. – Ей что, больше в жизни думать не о ком было?
– Так она за стариком приглядывала, когда он один на даче оставался. Еду готовила, посуду мыла, продукты закупала. Она, Постникова, семью Востросаблиных сто лет знает, с тех пор, как они там поселились. В общем, прибежала она туда, видит – калитка распахнута, входная дверь не заперта, в доме никого… Подумала, пошел старик гулять, и решила пока прибраться в доме.
Но, говорит, чувствую – случилось что-то, все прямо из рук валится…
– Чего это она, интересно, чувствительная такая, сторожиха эта? Прямо экстрасенс какой-то!
– Ну, экстрасенс не экстрасенс, а женщина своеобразная, непростая… В общем, кинулась она на улицу, а когда рядом с ямой оказалась, глянула туда, а на дне рядом с бочкой шапка его валяется… Ну тут она шум и подняла.
– Значит, по первым впечатлениям – смерть в результате несчастного случая? – задумчиво спросил прокурор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13