Красс, зная позицию сената, отвечавшего до сих пор молчанием на все письма Спартака, с презрением отверг его предложение. От перебежчиков римский полководец имел, как ему казалось, вполне обнадеживающие вести: по словам последних, повстанцы терпели недостаток в продовольствии, Спартак вот-вот будет вынужден обратиться к великодушию римского полководца.
В ставке Красса с жадностью внимали таким речам. Впервые — после многих неудач — на лицах легатов появились радостные улыбки. Красс и П. Консидий торжествовали: нет, не напрасна оказалась стена; не напрасно вынесли они столько ругани своих политических противников и проявили такую выдержку; нет сомнения, их великий план вот-вот принесет им бескровный успех, ничуть не менее значительный, чем успех, которого добился Л.Лукулл под стенами Кизика.
В римском лагере воцарилось радостное и нетерпеливое ожидание…
VII
А в то время как среди подчиненных Красса господствовало приподнятое настроение и в честь будущей победы уже устраивались пирушки, особые отряды, высланные Спартаком к римским укреплениям, в ночь на 24 декабря приблизились к ним и беспрепятственно заложили часть рва мешками с землей, бревнами и связками фашин. После этого 50 тысяч человек пехоты и четыре тысячи человек конницы («Третья часть войска», — как говорит Плутарх) во главе со Спартаком вышли из лагеря, под прикрытием густого снега прошли через линию римских укреплений и форсированным маршем двинулись на север… В повстанческом лагере у Регия осталось по приказу верховного вождя еще 90 тысяч войска…
VIII
Слитный топот огромной массы людей, шедших сначала шагом, а потом перешедших на бег, поднял на ноги римские дозоры.
Хрипя и ругаясь, легионеры бежали от насиженных мест у костров к стоявшим в стороне лошадям — они сразу поняли: враг производит вылазку огромного масштаба…
Через 20 минут римский лагерь напоминал развороченный муравейник. Легаты, военные трибуны, центурионы, толкая друг друга, выскакивали из палаток и бежали к палатке главнокомандующего. Красс, узнав о неприятельской вылазке, совершенно для него неожиданной, так как он ожидал сдачи от Спартака, побледнел. Столпившиеся вокруг него легаты, за которыми стояли толпы воинов, одолевали его вопросами: «Кто совершает вылазку — сам Спартак или подчиненные ему командиры? Какая часть неприятельского войска выбралась из ловушки? Куда намерены идти бежавшие рабы? Что делать теперь?..»
На эти вопросы Красс не мог ответить. И до самого рассвета (отправив разведчиков по следам ушедших вперед рабов с приказом доставить ему пленных или перебежчиков) полководец метался по своей палатке. Его душили злоба и страх.
Красс терял постепенно голову. В одну из таких ужасных для него минут он присел к походному столу и написал два исключительно важных письма. Одно адресовалось сенату, в нем полководец сообщал о совершенном повстанцами прорыве, с болью в сердце предупреждал, что угроза со стороны рабов стала еще большей, и требовал назначения диктатора. В другом письме, адресованном М. Лукуллу, Красс умолял его о помощи и просил прибыть из Фракии в Италию не позже двух недель по получении письма…
IX
На рассвете разведчики вернулись в римский лагерь и привезли с собой перебежчиков. Красс допросил их и узнал следующее: за выстроенными им укреплениями осталось две трети неприятельского войска под начальством Ганника; последнему поручено, как Спартак выразился, «сторожить Красса»; сам Спартак с одной третьей войска отправился навстречу Помпею, имея намерение сокрушить его молниеносным натиском. Тем самым, по его мнению, Красс окажется перед необходимостью снять осаду с оставшейся части войска. В результате она сможет вновь соединиться с ним, чтобы возобновить с Крассом борьбу.
Так говорили перебежчики. Удалив их, полководец заслушал доклад своих разведчиков, долго следовавших по следам вышедших за укрепления Красса повстанческих частей. Данные разведчиков с данными перебежчиков совпадали.
Когда последние также удалились, полководец и члены военного совета долго молчали. Всех терзала одна мысль: а вдруг проклятый Спартак действительно победит Помпея? Тогда Рим беззащитен… А если он проиграет битву? Несомненно, слава победителя достанется Помпею… Выходит, как ни крути, выход один: надо бросить бесполезные теперь укрепления и скорее спешить вдогонку за Спартаком. Нельзя позволить ему вступить с Помпеем в бой…
На том и порешили. Тотчас по закрытии военного совета римская армия поспешно собрала свои обозы и выступила из лагеря. Имея впереди кавалерию — ей Красс приказал догнать противника и постараться задержать его, — римляне двинулись следом за ушедшими вперед повстанцами.
X
Известие об уходе римлян из лагеря Ганник получил тотчас. Повстанцы торжествовали и осыпали Красса насмешками за проделанную им бесполезную работу.
Итак, половина задачи благополучно разрешилась: осада была снята. Открывалась реальная возможность без всякого риска, не подвергаясь внезапному нападению, вывести за вражеские укрепления оставшуюся часть войска.
Выступая перед воинами на претории, Ганник в яркой речи разъяснил новую ситуацию: сейчас они и сами выступают в поход; в лагере остается 10 тысяч человек под начальством Публипора. Им предстоит продолжать борьбу у Регия, стараясь отнять город у римского гарнизона и продолжая делать попытки переправы в Сицилию до тех пор, пока не будет достигнут успех. Остальные отправятся на соединение со Спартаком. Впереди у них несколько жестоких сражений, в которых надлежит окончательно сокрушить и уничтожить Красса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136