В «Американском демократе» Купер пытается примирить непримиримое – то, что казалось ему идеальным аристократическим укладом, с якобы справедливым характером американской демократии.
Землевладелец-аристократ, исповедующий республиканские взгляды, возвратившись после семилетнего отсутствия в родную Америку, неожиданно для самого себя оказался в стране и обществе, которые он не мог принять. Ему казалось, что он знает то горькое лекарство, которое должно было излечить это больное общество. Сначала он предложил свое лекарство в форме сатиры. Но, как мы уже отмечали, «Моникины» не только не пришлись по душе его согражданам, но и привели к тому, что многие усомнились в здравости рассудка автора.
Теперь писатель обратился к доступной каждому форме учебного пособия для школьников – и снова потерпел сокрушительное поражение. В чем же дело? Стефан Цвейг в своем кратком биографическом очерке о Чарльзе Диккенсе заметил, что «неизмеримое, распространяющееся и вширь и вглубь влияние писателя становится возможным лишь благодаря редкому сочетанию двух обычно противоборствующих стихий, благодаря совпадению устремлений гения с традицией его эпохи».
Когда Купер писал о покорении новых земель, об уходе Натти Бампо все далее на Запад под натиском наступающего прогресса – в его произведениях отражались художественные запросы тогдашнего американского общества, и его книги получали всеобщее признание. Когда же он в «Лайонеле Линкольне» изобразил благородного офицера из армии противника, это никак не отвечало художественным запросам нации, готовящейся торжественно отметить полувековую годовщину начала войны американских колоний за независимость и образование независимого американского государства. И, несмотря на напряженный сюжет, роман успеха не имел.
И теперь верность писателя своим представлениям об идеальной республике, его желание научить американских граждан как следует вершить свои дела, пришли в столкновение с устоявшейся системой общественных и художественных запросов нации и именно поэтому вызвали такое резкое осуждение и нападки на автора «Американского демократа».
Читатели могут спросить: а как же тогда с работой француза А. Токвиля «О демократии в Америке»? Но Токвиль описывал американскую политическую и общественную систему с восхищением, отмечая ее отдельные недостатки. Купер же взялся за перо больше «с целью осуждения, чем похвалы, с целью исправления создавшегося положения».
Все дело в том, что американское общество еще не было готово к серьезной критике его политической общественной системы. Как отмечал тот же Г. Менкен, в Америке первой половины XIX века «чувство собственного достоинства превращалось в тщеславие. Человек примитивного склада ума, посматривая наверх, приходил к выводу, что он так же хорош, как и высшие представители. А затем ему уже ничего не стоило посчитать, что он даже лучше их. В результате быстро возникали новые критерии, и все они были несовместимы с подлинной цивилизацией. Ценности, исповедуемые в коровнике, становились официальными критериями нации».
Конечно, в этих условиях мысли, высказываемые Купером, зерна его идей попадали на каменную почву равнодушия и вражды и вызывали обвинения писателя в стремлении к богатству, заносчивости и властности, гордыне и презрению к простым смертным, которых он якобы стремился отстранить от участия в общественной жизни. Демократия в данном случае привела к возвышению демагогов, диктатуре необразованного большинства, господству раболепствующих и подлых людишек, «не знающих истории и не способных понять неотвратимых последствий принимаемых решений».
Менкен известен своим элитарным взглядом на развитие общественной мысли. Эта элитарность проявлялась не в том, что он проповедовал буржуазные взгляды и отрицал право на выражение своих взглядов за пролетариатом. Элитарность Менкена зиждилась на твердой уверенности в примате интеллекта в его высшем проявлении – творчестве – над всеми другими сферами человеческой деятельности. И в цитируемом выше отрывке под «ценностями, исповедуемыми в коровнике», он имеет в виду не взгляды простых тружеников, а взгляды мелких собственников, мелких буржуа, всех тех, кто поклонялся единственному богу – доллару и кто, по словам того же Менкена, создавал такие законы, которые заставляли бы каждого гражданина исповедовать только те мысли и привычки, которые были бы угодны отечественным пастырям».
Как известно, дальнейшее развитие американской нации по этому пути привело к тому, что «…американский народ, давший миру образец революционной войны против феодального рабства, оказался в новейшем, капиталистическом, наемном рабстве у кучки миллиардеров».
Купер был далеко не единственным мыслителем, кого интересовало общественно-политическое и государственное устройство его страны, принципы равновесия между правами федеральной власти и администраций отдельных штатов. Проблема эта встала особенно остро после того, как в 1828 году были введены протекционистские тарифы на ввоз многих товаров. Здесь произошло резкое столкновение интересов зарождающейся промышленности штатов Нью-Йорк, Пенсильвания, Коннектикут и плантаторов южных штатов – Северной и Южной Каролины, Джорджии, Алабамы, Миссисипи и Луизианы.
Если учесть, что это был третий протекционистский тариф за последние 12 лет (первый – в 1816 году, второй – в 1824 году), то неудивительно, что недовольные сразу же назвали его «омерзительным тарифом», тем более что он распространялся на ряд товаров, введения покровительственных тарифов на которые никто не требовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105