Он надеялся на соборе в открытом споре с церковниками защитить свое учение. За свою жизнь он не опасался, так как имел охранную грамоту императора Сигизмунда I. Но грамота ему не помогла, его заточили в тюрьму, осудили как еретика и сожгли на костре.
Констанца – «чистый, просторный, но выглядящий пустынным город, известный состоявшимся здесь церковным собором и судом над Гусом», – записывает в своем дневнике писатель. – «Показывали деревянную клетку, имитирующую настоящую каменную, – менее чем три фута шириной, футов десять в длину и футов семь-восемь в высоту. Говорят, что это точная копия той, в которой содержали Гуса».
Купер любуется открывающимися видами. «Контраст между белыми домами и зеленью лесов и полей, как его видишь в пасмурный сырой день, вероятно, наиболее совершенное сочетание цветов швейцарской природы», – записывает он в дневнике 15 сентября 1828 года. Обращает он внимание и на одежду людей, на общественные правы. Вот он встречает паломников в церкви: «Грязь, болезни, невежество». Прогуливается по улице – и новая запись: «Пьянство здесь не редкость. Видел пьяную женщину». Увидел озеро, новые мысли: «Видел несколько мест, которые сильно напоминают окрестности озера Отсего».
Однако картины местных нравов, красоты природы и живописные древние развалины не могли отвлечь писателя от мыслей о своей последней книге, от взаимоотношений между американцами и европейцами. «Не сообщу тебе ничего нового, если скажу, что европейцы оценивают нас слишком низко, – пишет он 16 августа 1828 года из Берна своему другу Лютеру Бредишу. – Они думают, что раз они живут в рамках старых выпестованных институтов и как индивидуумы существуют дольше, чем мы, то и знают они больше… Я думаю, что мы будем предметом общей антипатии во всей Европе именно в силу того, что мы пользуемся преимуществами, которые время и судьба отняли у них… Хотя европейцы в целом слишком поглощены своими собственными делами, чтобы думать или заботиться о нас, это никак не относится к их правительствам. Если бы Англия и Франция не ненавидели друг друга, они бы объединились политический воспользовались бы первым же подходящим случаем, чтобы силой сокрушить нас… Европа накануне великих потрясений».
На вилле Купер наслаждался тишиной, любовался видом Берна с его собором и часовой башней. Он помнил, что именно на этой вилле его парижский знакомый Жозеф Бонапарт провел часть лета после знаменитой битвы при Ватерлоо. По свидетельству дочери писателя Сюзан, он все время находился в состоянии какого-то «не поддающегося описанию поэтического вдохновения».
Осенью 1828 года Купер официально ушел в отставку со своего поста американского консула в Лионе, «устав от этого высокого отличия, которое ничего мне не дает». В это же время Купер решает переехать на юг, сменить «гордыню одиночества» на «яркость красок итальянского тепла». 8 октября 1828 года семейство Куперов на коляске с четверкой лошадей, сопровождаемые фургоном с парой лошадей, покидает Берн и направляется на юг. Путь их лежит во Флоренцию. Дорога предстояла длинная и небезопасная. Поговаривали, что на этом пути путешественники нередко подвергаются нападениям бандитов. К счастью, путешествие проходило вполне благополучно. По дороге сделали несколько остановок. Одна из них была в Милане, где путешественники осмотрели знаменитый миланский собор Дуомо, величественный вид которого привлек их внимание еще на подъезде к городу, и другие достопримечательности. 22 октября Куперы прибыли во Флоренцию.
Вскоре они сняли часть замка Рикасоли и обосновались в его высоких, отделанных деревом комнатах с отличными каминами и элегантной мебелью. Купер с детства любил сидеть у горящего камина и наблюдать за игрой огня. Обычно он сам складывал дрова в камине одному ему известным способом и с наслаждением наблюдал, как медленно разгорается пламя. Бережливые итальянцы, холодными зимними вечерами собиравшиеся у Куперов, восторженно реагировали на ярко горевшие камины, этот обычай они считали типично американским.
«Когда по вечерам мы опустим гардины на окнах, разожжем яркий огонь в камине, вокруг которого соберутся наши детишки, а иногда к нам присоединится и кто-либо из приезжих американцев, мы чувствуем себя настолько уютно, что я представляю себя дома» – так описывала эти вечера своей сестре жена писателя. Купер наслаждался осмотром картин, скульптур, архитектуры, знакомством с новыми интересными людьми. Но не меньше его интересовали положение простых граждан, их повседневная жизнь и работа, возможности для образования, роль властей.
Каждое утро писатель работал в своем кабинете. Еще в Париже он задумал роман из жизни индейцев и ранних американских поселенцев – пуритан. Купер работал над ним в Париже, в Швейцарии, и вот теперь роман был закончен. Необходимо было опубликовать небольшое количество экземпляров на английском языке, чтобы разослать их издателям в Англии, Америке, Франции, Германии. Но оказалось, что сделать это не так-то просто: во всей Италии не было английских наборщиков. Наконец Куперу сообщили, что есть возможность издать книгу в Марселе. Он тут же отправляется в Марсель.
Но и в Марселе удалось найти всего лишь одного наборщика, способного работать на английском языке. Купер не хотел долго оставаться в Марселе, вдали от своей семьи. Он договаривается с наборщиком, что тот поедет с ним во Флоренцию и будет работать там под непосредственным наблюдением писателя. Проблема заключалась лишь в том, что наборщик был глухонемым. Но другого выхода у писателя не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105