«Будет вам делить вашу кор
зину!» Ч крикнул им какой-то гамен. Другой, желая посмотреть, как повезут
Дебакера, но из-за малого своего роста ничего не видя в толпе, облюбовывае
т фонарный столб на набережной и лезет на него. Стоящий возле на посту жан
дарм хмурит брови. «Позвольте мне влезть, господин жандарм! Ч просит гам
ен и, чтобы задобрить служителя власти, добавляет: Ч Я не свалюсь». Ч «А м
не-то что, свалишься ты или нет», Ч отвечает жандарм.
Большое значение придают гамены несчастным случаям. Наивысший почет об
еспечен тому, кому случится, например, глубоко, «до самой кости», порезать
ся.
Немалым уважением пользуется у гаменов также кулак. Излюбленная фраза г
амена: «Я здорово сильный. Во!» Быть левшой считается очень завидным свой
ством, а косить на оба глаза Ч весьма ценным качеством.

Глава восьмая,
в которой идет речь об одной милой шутке последнего короля

С наступлением лета гамен превращается в лягушку. По вечерам, когда стем
неет, с угольной баржи или мостков, где стирают прачки, в полное нарушение
всех законов стыдливости и полицейских правил, он бросается вниз голово
й в Сену, прямо против Аустерлицкого или Иенского моста. Но, поскольку пол
ицейские не дремлют, положение частенько становится крайне драматичны
м, что и породило раздавшийся в один прекрасный день достопамятный братс
кий клич. Клич этот, получивший славную известность около 1830 года, являетс
я стратегическим предостережением, передаваемым от гамена к гамену. Он с
кандируется, как строфы Гомера, почти с такими же малодоступными пониман
ию ударениями, как мелопеи элевзинских празднеств, в нем слышится античн
ое «Эвоэ!» Вот этот клич: «Гэй, тюти, ге Ч эй, не заразись! Фараоны близко, ше
велись, собирай свои пожитки, живо, сточной трубы держись!»
Кое-кто из этой мошкары, как они сами себя называют, умеет читать, кое-кто
Ч писать, но рисовать, с грехом пополам, умеют все. Какими-то таинственны
ми путями взаимного обучения гамен приобретает таланты, которые могут о
казаться полезными общественному делу. С 1815 по 1830 год он подражал крику инд
юка. С 1830 по 1848 малевал на всех стенах груши. Раз летним вечером Луи Ч Филипп,
возвращаясь пешком во дворец, заметил карапуза, который, обливаясь потом
и приподнимаясь на цыпочках, старался нарисовать углем огромную грушу н
а одном из столбов решетки в Нельи. С присущим ему добродушием, унаследов
анным от Генриха IV, король помог ребенку и сам нарисовал грушу, а затем дал
ему луидор, пояснив: «Тут тоже груша». Гамен любит шум и гам, рад всякому ск
андалу. Он терпеть не может «попов». Как-то на Университетской улице одно
го из таких шельмецов застали рисующим нос на воротах дома э 69. «Зачем ты э
то делаешь?» Ч спросил его прохожий. «Здесь живет поп», Ч ответил ребено
к. В доме действительно жил папский нунций. Но как бы ни был в га мене силен
вольтерьянский дух, он не прочь при случае поступить в церковный хор, и то
гда он добросовестно исполняет во время службы свои обязанности. Две вещ
и, которых он, страстно желая, никак не может достигнуть, обрекают его на м
уки Тантала, Ч низвергнуть правительство и отдать починить свои штаны.

Гамен в совершенстве знает всех парижских полицейских и, встретившись с
любым, безошибочно назовет его имя. Он может перечислить их всех по пальц
ам. Изучает их повадки, имеет о каждом определенное мнение. Как в открытой
книге, читает он в душе полицейских и живо, без запинки отрапортует вам: «В
от этот Ч ябеда; этот Ч злюка; этот Ч задавака; этот Ч сущая умора (все эт
и слова: ябеда, злюка, задавака, умора Ч имеют в его устах особый смысл); а в
от тот вообразил себя хозяином Нового моста и не дает публике прогуливат
ься по карнизам по ту сторону перил; а вот у этого прескверная привычка др
ать людей за уши», и т.д. и т.д.

Глава девятая.
Древний дух Галлии

Что-то родственное с этим ребенком было у Поклена Ч сына рынка; было оно
и у Бомарше. Гаменство Ч разновидность галльского характера. Примешанн
ое к здравому смыслу, оно придает ему порой крепость, как вину Ч алкоголь
, иногда же является недостатком. Если можно допустить, что Гомер пустосл
овит, то про Вольтера можно сказать, что он гаменствует. Камилл Демулен бы
л жителем предместий. Шампионе, невежливо обращавшийся с чудесами, вырос
на парижской мостовой. Еще мальчишкой он «орошал» паперти церквей Сен-Ж
анде-Бове и Сент-Этьен-дю-Мон. А усвоив привычку бесцеремонно «тыкать» р
аке святой Женевьевы, он, не задумываясь, отдал команду и фиалу святого Ян
уария.
Парижский гамен одновременно почтителен, насмешлив и нагл. У него скверн
ые зубы, потому что он плохо питается, и желудок его всегда не в порядке, но
у него прекрасные глаза Ч потому что он умен. В присутствии самого Иегов
ы он не постеснялся бы вприпрыжку, на одной ножке, взбираться по ступеньк
ам райской лестницы. Он мастер ножного бокса. Пути его развития неиспове
димы. Вот он играет, согнувшись, в канавке, а вот уже выпрямляет спину, вовл
еченный в восстание. Картечи не сломить его дерзости: миг Ч и сорвиголов
а становится героем. Подобно маленькому фиванцу, потрясает он львиной шк
урой, барабанщик Бара был парижским гаменом. Как конь Священного писания
подает голос «Гу-гу!», так он кричит: «Вперед!», и мальчонка мгновенно выра
стает в великана.
Это дитя не только скверны, но и высоких идеалов. Измерьте всю широту разм
аха от Мольера до Бара.
Итак, делаем вывод: гамен Ч существо, которое забавляется, потому что оно
несчастно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33