Но облизываться не смей! Я тебе запрещаю!
Археолог почувствовал: еще немного, и ходячий муравейник потянется к бластеру. У обоих нервы на пределе. Поспешил успокоить напарника:
– Ты подозреваешь меня в людоедстве? Отродясь не ел насекомых! – Платон противоречил сам себе, но не замечал этого.
– Я понимаю: для тебя они – всего лишь порции животного белка и жира. Желанная пища. Но на самом деле эти беспомощные личинки способны превратиться в носителей величайшей мудрости и справедливейшей власти. Они спасут нашу планету и заставят задуматься многие разумные расы. Что есть сила, и что есть порядок? Каким путем должна идти эволюция, и стоит ли слишком много прав давать индивидууму? Как сохранить самобытность цивилизации перед лицом людской экспансии и защитить расу от ксеноцида?..
– И вся Галактика поймет преимущества концепции Роя и решит переселиться в муравейники, – усмехнулся археолог.
– Можешь сколько угодно издеваться, но когда-нибудь твоя Галактика…– Двунадесятый Дом не договорил – только досадливо махнул рукой.
– Слушай: а отчего мы до сих пор не посоветовались с комендантом? – удивился Платон, желая сменить тему разговора.
Непейвода почесал шебаршастый затылок, вынул из «волос» пару померших от старости клеточек, долго вертел их перед носом и наконец изрек солидным басом:
– Враг все-таки. А может, просто забыли.
Когда Сандерсону объяснили ситуацию, он первым делом спросил:
– Почему вы не попросите помощи у третьей силы? Вернее, у четвертой, если отмести Лигу, Империю Термопсис и ФФФукуараби.
– Мы дадим сигнал «SOS», и первыми на него примчатся те же самые термопсисы.
– Я могу предложить только такой вариант. Вы радируете на ближайший форпост Карантина. Это планетная система Гаммы Дракона. Мой приятель служит там командиром рейдера. Я сообщу ему о нападении термопсисов и попрошу срочной помощи.
– И что будет с нами, когда сюда примчится рейдер?
– Понятия не имею. Могу обещать лишь одно: я скажу, что ваш корабль был тоже атакован и подбит термопсисами, а потом вы спасли мне жизнь и помогли захватить вражеский, тральщик. Эту версию мы успеем отработать до деталей… Хотел бы сказать, что вас с почестями доставят в ближайший звездный порт. Но, скорей всего, вами займется контрразведка. И тогда проверять будут до посинения – и вас, и меня. Сыворотка правды и ментос-копия нам гарантированы.
– А что будет с нашим имуществом? – Непейводу больше всего беспокоила судьба золотого горшка.
– Сначала его тщательно проверят, а потом… Вероятно, его – вместе с личными вещами, одеждой и пищей – решат на всякий случай уничтожить. Тут главное: никаких хлопот. У Карантина свои правила– никто не станет их обвинять.
– Вы предложили «отличный» вариант, – произнес Двунадесятый Дом, пытаясь насквозь проковырять ногтем корабельное сиденье.
– На всякий пожарный случай надо иметь под рукой знакомого репортера из самых прожженных, – изменившимся голосом произнес Сандерсон, почуяв, что над его головой сгущается туча. – Из тех, кто ради сенсации маму родную не пожалеют. Таких, что не побоятся раззвонить на всю Галактику самый главный военный секрет.
– Увы…– развел руками Платон. И тут его осенило. – А ведь был один проныра. Тигран Мазендарян. Едва не прибил его когда-то. Если он не сменил место…
Археолог с помощью Непейводы нацелил тахионную антенну в нужную точку звездного неба и радировал на Свеодруп – планету, знаменитую производством молекулярных нитей. Там располагался корпункт информационной корпорации «Си-Эн-Эн». Гарантируя репортерам галактическую сенсацию, археолог просил выслать самый быстроходный корабль. Раньше у корпункта был неплохой космока-тер, делавший до пятидесяти гиперпрыжков в час.
Если передачу перехватят – всем пятерым конец. Если Мазендарян не поверит Рассольникову – всем пятерым конец. Если начальство не даст глиссер– всем пятерым конец… Археологу стало не по себе от таких мыслей, и он громогласно объявил:
– Уверен: съемочная группа уже мчит в космопорт. – Уверенности не было ни малейшей.
Муравейник только покачал головой.
Теперь время работало на них, и надо было решать все отложенные на потом вопросы.
– Что будем делать с Кребдюшином? – осведомился Платон. – Предлагаю оставить его тут. Он сможет встретиться со своими нанимателями, и они заплатят ему по счетам. Щедро заплатят.
– Разумно, – согласился Непейвода. – Отведем полукровку в кают-компанию, а гриба позовем на мостик – ждать осталось недолго. Да и с комендантом надо решать. Пора.
Когда напарники вошли в кубрик, где содержались пленники, оказалось, что Кребдюшину плохо. Он обвис в эластичных путах, уронил голову на грудь. Сандерсон с опаской поглядывал на соседа. Их разделяли метров пять. Оба были крепко привязаны к титанитовым скобам обшивки. И за ними внимательно следили датчики движения.
– Что с тобой? – спросил Платон полукровку, тронув за плечо. Голова пленного мотнулась. Он не ответил.
Двунадесятый Дом поднял ему веко и посмотрел зрачок, пощупал пульс и констатировал:
– Без сознания. Но скорее жив, чем мертв.
– Что с ним происходит? – спросил археолог лейб-коммодора.
– Корчился, мычал, требовал врача, а потом скис. Чем вы его накачали?
– Боюсь, он приболел…– раздумчиво произнес Дом, достал из стоящей на полу сумки кибердиагноста и пристроил на плече Креб-дюшина. Развязывать больного он не стал.
Пока Автомедик сканировал полукровку, Платон обратился к Сан-дерсону:
– А с тобой что прикажешь делать, комендант? Сам-то ты чего хочешь? Вернешься в Карантин? Или решил уйти в отставку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111