аж двумя. Кстати, по мнению Генриха, именно эта особенность организмов и подтверждает неоспоримое превосходство мужского разума над женским, ибо дуализм Д у а л и з м – двойственность, наличие двух мнений и двух начал сразу.

– великая философская штука! А посему – какую хромосому муж жене в лоно засеет, такого пола и получится будущий ребенок. И, значит, упрек Марвина несправедливым не назовешь…
– Отстань, – вяло огрызнулся Генрих, – не сыпь мне соль на рану…
– Прости, – сбавил гонор некромант, понимая, что перегнул палку. – Дочка – тоже здорово! Это не ты промахнулся, это все судьба. А против нее, как известно, не попрешь!
«Ага, так уж прямо и не попрешь! – мысленно не согласился сильф. – А я, между прочим, знаю некую очаровательную особу, дерзнувшую бросить вызов фатуму. Причем особу эту так и называют – Поправшая судьбу. И уж она-то, поди, родит от этого распроклятого, ныне покойного демона не какую-нибудь размазню-девчонку, а стопроцентного парня – будущего героя и воина…» Тут Генрих вздохнул с таким четким, душераздирающим всхлипом, что не на шутку испуганный Марвин рывком раскупорил бутылку и почти насильно всунул ее горлышко в кулак барона, жестом показывая: пей! Сильф шмыгнул носом от безысходности и обреченно подчинился.
Себе некромант не налил, обоснованно опасаясь повторного рецидива своего хронического гайморита. Смешно признаться, но знаменитый архимаг, творящий настоящие чудеса, оказался бессилен перед банальным простудным заболеванием, заработанным на спине дракона, а посему периодически маялся сильнейшим и неприятнейшим насморком. Хотя чему тут удивляться? У каждого из нас имеется свое слабое место.
– А ведь ты ее все еще любишь! – не терпящим возражений тоном констатировал Марвин, намекая на безнадежное чувство, испытываемое бароном к Сумасшедшей принцессе.
Генрих поспешно отвернулся, боясь не совладать с предательской мимикой и выдать себя с потрохами. Да, он любил ее по-прежнему, не желая даже перед самим собой сознаваться в этой безнадежной и жестокой страсти, медленно убивающей его тело и душу. Его любовь не проходила, становясь лишь сильнее и осмысленнее. Генрих вздохнул: «Все мы порой нуждаемся в том, чтобы то, что мы и так прекрасно знаем, нам озвучил кто-то другой! – мелькнуло у него в мозгу. – Проклятая любовь…»
– Проклятая любовь, чтоб ее! – теми же словами ругнулся некромант, поднимаясь с кресла и направляясь в глубь сада. – Совсем ты меня, барон, в тоску вогнал. Пойду я поработаю еще!
– Да что ты там все строишь-то? – с любопытством выкрикнул сильф в спину уходящему другу. – Когда готово будет!
– Скоро! – уклончиво ответил маг, оградивший свою стройку непроницаемым магическим занавесом и соблюдающий режим строжайшей секретности. – Вот как Ланс с Огвуром приедут, так и устрою вам презентацию своего нового изобретения!
– Ага, вот, значит, как! – неопределенно хмыкнул Генрих, допивая вино прямо из горлышка бутылки и не замечая его вкуса. – Ну ждем-с, значит!
И что-то возникшее на уровне его подсознания безошибочно подсказало: приезд неугомонной парочки – орк плюс полуэльф – непременно внесет в их размеренную жизнь шебутную струю свежего воздуха, незабываемые интриги и приключения!

Холодное море встретило нас неприветливо. Северная оконечность Антеи упорно сопротивлялась приходу весны, отвечая шквальными порывами еще не прогретых воздушных масс да редкими хлопьями снега, летящими нам в лицо. К счастью, ветер дул попутный.
Мысленно я уже в десятый раз возблагодарила предусмотрительного Эткина, одарившего меня столь замечательной кольчугой, отлично выдерживающей температурные перепады окружающей среды и сохраняющей тепло моего тела. Драконья шкура грела не хуже печки, позволяя мне совершенно спокойно игнорировать неприятные сюрпризы Холодного моря. Гораздо больше неудобств доставляла жуткая качка и сбивающие с ног валы морской воды, периодически заливающие палубу «Марготы». Маллер, всерьез опасавшийся, что меня, не желавшую сидеть в каюте, смоет за борт, предложил использовать прочную веревку, один конец которой следовало прикрепить к моему поясу, а второй – накрепко привязать к мачте. Но я категорически воспротивилась его идее, не желая оказаться в роли посаженной на поводок собачки. Возможно, я доставляла пиратам кучу лишних хлопот, но, признаюсь откровенно, испытывала донельзя приятные и эгоистичные чувства, частенько ловя на себе обеспокоенные взгляды одного из них, искренне озабоченного моим благополучием. А когда я однажды неловко поскользнулась на мокрой палубе, то ко мне, мгновенно побросав работу, бросились одновременно и Изидор, и Максуд, и Алимас. Похоже, эта троица суровых воинов стала моими вернейшими друзьями, наступив на горло как собственной мужской самоуверенности, так и прежнему невысокому мнению о женском уме. И только печаль о судьбе дракона, относительно коей я пребывала в абсолютном неведении, нарушала царившую в моей душе гармонию.
Между тем, по мере нашего продвижения в глубь Холодного моря, непогода все усиливалась, превратившись в настоящий шторм. Каравелла то шало подпрыгивала на вздымавшихся стеной волнах, а то вдруг вниз носом круто проваливалась во впадину меж двух соседних водных бурунов. Паруса спустили и неподвижно закрепили не реях Р е й – поперечный брус на мачте, предназначенный для крепления парусов.

. Рулевой с трудом удерживал штурвал, пытаясь справиться с рыскавшим из стороны в сторону судном.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26