Я краем глаза улавливал во дворе какое-то движение.
Я пополз по мокрой крыше, соскользнул вниз и приземлился на балконе. Затем прижался к полу и вытащил пистолет. В доме раздавались шаги и слышались мужские голоса. Вдруг кто-то закричал. На улице охрана беспорядочно палила в лес.
Из-под стеклянных дверей начал валить дым.
Я услышал, как внизу распахнулись двери, донеслись голоса, полные смятения. Я подполз к краю балкона и заглянул во двор, куда вышли четверо с пистолетами. Один из них нес фонарь.
За ними показались еще двое.
Раздался голос — крик оскорбленного человечества:
— Что за херня здесь творится?
— Видимо, где-то произошел обрыв на линии электропередач. Свет погас, а еще где-то стреляют. И еще, наверное, пожар.
— Сколько человек стреляет?
— Не знаю.
Из другой части леса послышались винтовочные выстрелы.
— Господи, они палят по машинам.
Луч фонаря переместился на «джип», и я увидел, как тот слегка осел, когда воздух вырвался из простреленной шины.
— Из дома вышли все?
— Думаю, что да. А сколько нас всего было?
Очередной винтовочный выстрел — и свет от фонаря метнулся в сторону, когда фонарь покатился по земле.
— Черт, подстрелили Джино.
— Рассредоточьтесь, черт побери, рассредоточьтесь!
Я развернулся и по-змеиному пополз на животе к стеклянным дверям. Открыл одну. Изнутри повалил дым. Не поднимаясь на ноги, я скользнул в дом. Возле пола оставалось приличное количество относительно чистого воздуха.
К тому же перед всеми остальными у меня было преимущество: я знал, что никакого пожара нет.
На верхнем этаже оказались четыре спальни, расположенные квадратом и связанные внутренним балконом, который выходил в громаднейший холл первого этажа. Я полз как можно быстрее.
Глаза щипало и саднило, их застилали слезы.
Дышалось с трудом. Ни в одной из спален я не заметил человеческого присутствия. В сером предутреннем свете, забиваемом дымом, было трудно что-либо разглядеть. После того как я проверил последнюю пустую комнату, я сделал глубокий вдох возле самого пола. Затем поднялся на ноги и спустился на первый этаж. В огромном холле никого не было. Подойдя к камину, занимавшему целую стену, я выкинул из него горящие бревна и разбросал их кочергой и щипцами, валявшимися поблизости. Ковер занялся. Дыхания не хватало.
Тогда, обойдя комнату, я кинулся на пол и принялся вдыхать воздух как можно чаще и неглубоко. В зале никого не оказалось. Я не сомневался, что тaк оно и будет, но разочарование от того факта, что Сюзан все-таки здесь нет, тяжелым грузом навалилось на мою грудь. Задняя часть дома была встроена прямо в склон холма, поэтому на первом этаже с этой стороны окон не было.
Задержав дыхание, я поднялся обратно на второй этаж и вылез из окна в задней части дома. Нужно было спрыгнуть с пятифутовой высоты на склон. К тому времени полыхало уже полдома: я увидел, что пламя достигает окон второго этажа. Дождь барабанил вовсю. Когда-то давнымдавно меня отправляли в Корею на пароходе из Форта Льюис, и я до сих пор помнил, как часто идут дожди в штате Вашингтон. Пригнувшись, я пробирался по лесу к тому месту, где мы оставили машину. Дождь был очень холодным и мгновенно промочил насквозь мой черный свитер с воротником под горло. За спиной раздался громкий нарастающий вой, когда языки пламени вырвались из окон второго этажа. Мы пока что не нашли Сюзан, но довольно сильно потревожили Костигана. Все-таки лучше, чем ничего.
Глава 19
Когда я вывалился из леса, Хоук сидел в «вольво» с включенным мотором. Работал обогреватель.
Меня в последний раз хлестнула по лицу мокрая ветка, после чего лес отпустил меня, и я вылетел надорогу футах в десяти от машины.
Одновременно со мной из леса показался десяток парней, вооруженных огнестрельным оружием. Они обступили меня со всех сторон. Некоторые застыли возле «вольво». Одним из них был тот самый толстяк с хилыми ручонками, стоявший за стойкой в забегаловке. А ведь вчера мы у него завтракали. Сегодня же он упер мне в грудь двухствольный дробовик.
— А кто же следит за магазином? — спросил я.
— Этот магазин принадлежит мистеру Костигану, — сказал он.
— Так я и думал.
Внезапно шины «вольво» завизжали на мокром гравии и бешено закрутились. У ребят, что стояли впереди машины, времени осталось только на один выстрел по ветровому стеклу, а затем пришлось кидаться врассыпную, после чего машина, взвыв, помчалась вверх по склону и завернула за поворот.
— Сучий сын, — выругался бармен.
— Жадность сгубила, — хмыкнул я. — Хотите, ничего не делая, стоять и держать нас обоих.
— Тебя мы, по крайней мере, держим, — ухмыльнулся толстяк. — Твой приятель свалил и оставил тебя одного. Ниггеры всегда так поступают.
Я пожал плечами. «Вольво» затих. Вся компания сгрудилась вокруг меня. Стрелок, что палил в Хоука, сказал:
— Уоррен, я, похоже, попал в того.
Бармен кивнул. Даже когда «вольво» рванул с места и началась пальба, он ни на миллиметр не сдвинул свой дробовик. И сейчас продолжал смотреть на меня поверх двойных стволов.
— Бобби, вы с Раймондом идите за машинами. Как только я прикончу этого, отправимся за ниггером, — сказал он.
Все промолчали, а двое отправились по дороге к дому. Я слышал шуршание дождя и слегка синкопированный стук капель, когда те приземлялись на траву, листья и ветви. Толстяк подошел ближе, теперь дула очутились в шести дюймах от моего лица.
— Думаю, что выстрел из обоих стволов начисто снесет тебе башку, — заявил он.
— Если только не промахнешься, — сказал я.
Он хихикнул.
— Промахнусь. — И еще раз хихикнул. — Ты совсем. Да как тут промахнешься, когда у тебя дуло в шести дюймах от лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73