Давка была такая, — что мы едва могли шевельнуться. Адриенна, тем не менее, изловчившись, вновь просунула руку в отверстие моих брюк, извлекла наружу мое естество и приставила его к треугольнику своего лона. Ощущение было невыносимым. Пытка еще усилилась, когда одна из ее подружек, плотно прижатая к нам вместе с партнером, без лишних церемоний заключила мой член в ладонь. Последнее переполнило чашу: не сходя с места, я кончил ей прямо в руку.
Когда мы через силу доплелись обратно к стойке, Карл, пребывавший в углу, изогнулся всем телом в обнимку с девицей, которая, казалось, застыла в падении на пол. Наблюдавший за этим бармен, похоже, не разделял их общего экстаза. — Здесь пьют, а не трахаются, — сказал он. Карл, с перемазанным губной помадой лицом, в расстегнутом жилете, со съехавшим набок галстуком и со сбившимися на лоб волосами, поднял к нему затуманенные глаза. — Это же не шлюхи, — с трудом выговорил он, — это нимфоманки.
В полном изнеможении Карл опустился на табурет; утолок сорочки игриво торчал наружу из проема его брюк. Девица вызвалась застегнуть ему ширинку. И вдруг передумала: распахнув ее донизу и вытащив на свет божий предмет его гордости, присосалась к нему губами. Судя по всему, это было уже чересчур. В мгновение ока рядом возник метр, строгим тоном уведомивший, что нам придется либо умерить пыл, либо покинуть это заведение. Что до девиц, то обрушиваться на них у него, похоже, и в мыслях не было: он просто добродушно пожурил их, как расшалившихся детишек.
Мы настроились было тут же убраться восвояси, но помешала Адриенна: она настояла, чтобы мы остались до закрытия дансинга. Как заявила это особа, она намерена сопроводить нас домой.
И вот, когда мы наконец подозвали и загрузились в такси, выяснилось, что в машине нас пятеро. Карл склонен был без лишних церемоний тут же высадить одну из девиц, но так и не смог решить, которую. По пути мы накупили сэндвичей, сыру, оливок и изрядное количество выпивки.
— Ну и конфуз же будет, когда они узнают, что у нас почти не осталось денег, — негромко заметил Карл.
— Все к лучшему, — отозвался я, — тогда, может, разбегутся пораньше. Я до смерти устал. Все, что мне нужно, — это принять ванну и забраться в постель.
Едва мы вломились в квартиру, я разделся и открыл кран в ванной. Девицы сгрудились на кухне, накрывая на стол. Стоило мне, однако, влезть в ванну и взять в руки мыло, как откуда ни возьмись Адриенна и одна из ее подружек. Нашим гостьям взбрело в голову, что не худо бы и им сделать то же самое. Быстро стянув себя тряпье, Адриенна нырнула в воду следом за мной. Вторая тоже разделась, подошла и остановилась у края. Адриенна и я сидели визави, касаясь друг друга скрещенными ногами. Вторая девица, перегнувшись всем корпусом, принялась внимательнейшим образом изучать мою анатомию. Откинувшись назад в расслабляюще горячей воде, я позволил ей обхватить мыльными пальцами мое естество. Тем временем Адриенна вся ушла в исследование собственного влагалища, как бы давая понять: “Ничего, ничего, пусть себе поиграется; когда надо будет, я выхвачу у нее из рук этот предмет”.
Не помню уже, как мы оказались в ванне втроем, у каждого сэндвич в одной руке и стакан вина в другой. Карлу зачем-то вздумалось бриться. Его девушка присела на краешек биде, с аппетитом уминая сэндвич и без умолку болтая языком. На миг испарившись из ванной, она возвратилась с полной бутылкой красного вина, каковое без остатка и вылила нам на головы. Мыльная вода тотчас приобрела гранатовый оттенок.
К этому моменту я настолько возродился, что готов был выкинуть что угодно. Почувствовав желание облегчиться, я тут же проделал это, не вылезая из ванны. Девицы пришли в ужас. Судя по их реакции, я позволил себе нечто неуместное. Внезапно наших гостий обуял демон подозрительности. А собираются ли им платить? Если да, то сколько? Когда Карл невозмутимо объявил, что у нас на двоих осталось девять франков, ни больше ни меньше, поднялся форменный бедлам. Потом они угомонились, решив, что им отпустили очередную шутку — шутку в дурном вкусе, вроде того, чтобы помочиться в ванну. Мы, однако, были непоколебимы. Тогда они поклялись, что им никогда еще не доводилось встречать таких, как мы — бессовестных, бесчеловечных, бесчестных.
— Вы — пара грязных бошей, — изрекла одна.
— Нет, это англичане. Извращенцы-англичане, — поправила ее другая.
Адриенна пыталась умиротворить их. Она засвидетельствовала, что знает нас давно и что с ней мы всегда вели себя как джентльмены — заявление, с моей дочки зрения, прозвучавшее несколько странно, если вникнуть в суть наших с ней отношений. Впрочем, в ее устах слово “джентльмены” означало лишь, что ее скромные услуги мы всегда оплачивали наличными.
Адриенна предпринимала отчаянные попытки спасти положение. Казалось, я так и слышу, как она старается измыслить выход.
— Может быть, выпишете им чек? — спросила она. На это Карл громко расхохотался. Он собрался уже во всеуслышание объявить, что у нас и книжки-то чековой нет, как я, предотвратив поток его красноречия, заговорил: — Пожалуй, это мысль… Как насчет того, чтобы каждой из вас выписать по чеку? — Не тратя слов, я зашел в комнату Карла и извлек оттуда его старую чековую книжку. Прихватил также его роскошное паркеровское перо и, вернувшись, протянул все это обладателю.
И тут-то Карл явил очередной пример своей изворотливости. С блеском демонстрируя на публику свое законное недовольство тем, что я распоряжаюсь его чековой книжкой и вообще влезаю в его дела, он проронил сквозь зубы:
— Вот-вот, всегда так. — Все это, разумеется, по-французски, дабы быть услышанным нашими посетительницами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21