Ввиду испрошения всемилостивейшего повеления о назначении пенсии Серебряковой по Особому отделу означенное ходатайство отставного надворного советника
Зубатова было препровождено на заключение названного отдела, который ныне сообщил, что, по его мнению, к удовлетворению этого ходатайства не было бы препятствий, если бы в Департаменте имелось письменное заявление о том самой г-жи Серебряковой.
Докладывая об изложенном, 3-е делопроизводство полагало бы объявить Зубатову, что пенсия для Серебряковой может быть переводима на его имя лишь при вышеуказанном условии, с тем, что расписки получательницы будут представляться им ежемесячно в Департамент, а пенсию за март перевести прежним порядком, о чем и имеет честь представить на благоусмотрение Вашего превосходительства.
Вице-директор (подпись неразборчива). Делопроизводитель (подпись неразборчива). 22 марта 1911 г."

Серебрякова выполняет требуемую формальность. Уже слепая, с трудом она пишет собственноручно в Департамент следующее заявление:

"В Департамент полиции.
С содержанием объявления Департамента от 29 марта 1911 г. за № 26 871 согласна, и прошу выслать деньги для меня на имя Сергея Васильевича Зубатова, которые будет пересылать от себя в Департамент мои расписки в получении от Департамента денег.
Москва Анна Егоровна Серебрякова
4 апреля 1911 г."

В архивных делах Департамента сохранилось 69 расписок Серебряковой. Свою пенсию она аккуратно получала с февраля 1911 по январь 1917 года. Лишь февральская революция нарушила и прервала эту регулярную выдачу из царской казны по 100 рублей в месяц.
Сколько же всего получила Серебрякова за свои услуги делу политического розыска? Единовременные пособия в 1908 году (5000 руб.) и 1910 году (500 рублей), вместе с общей суммой пенсии (с февраля 1911 года по январь 1917 года) составляют 12 400 рублей.
Впрочем, эти исчисления далеко неполны и неточны. Указанные выдачи носят характер особых наград, они являются не столько оплатой обычных услуг, сколько сверхординарными поощрениями. Обычная оплата деятельности Серебряковой, её обычное жалованье от Департамента нам неизвестны. Можно лишь думать, что жалованье это, по крайней мере, в последние годы её работы в «охранке», было не менее или, что вероятнее, даже превышало 1200 рублей в год, т. е. ту сумму, которая была определена ей в качестве пожизненной пенсии.
Начальник Московского охранного отделения фон Коттен в 1907 году, поддерживая ходатайство о выдаче Серебряковой единовременного пособия, между прочим, писал: «…получая за свою усердную работу скромное вознаграждение, она никакого запаса средств к существованию сберечь не имела возможности».
Неизвестно, что понимал фон Коттен под «скромным вознаграждением». Ясно, что Серебрякова работала в охранке около 25 лет не даром, не только, а может быть, и не столько из-за идейных побуждений.
Дело по обвинению Серебряковой слушалось в открытом заседании Московского губернского суда в 1926 году. Суд посчитал, что "преступления Серебряковой заслуживают высшей меры наказания, но принимая во внимание, что «карательная политика пролетарского государства не преследует мести», а также и то обстоятельство, что подсудимая не является для настоящего времени социально опасной (старчество, инвалидность), приговорил её к лишению свободы на семь лет с конфискацией имущества. Она к этому времени была уже слепой.

Обыски в Ясной Поляне

Любопытна тема, поднятая Л.Меньшиковым в книге «Охрана и революция»: Лев Толстой и «охранка».
«Я не политический человек», – писал Л.Н. Толстой в 1857 году после того, как увидел в Париже гильотину; таким он оставался и всю жизнь. Тем не менее, писатель, не говоря уже о его рационализме в сфере религиозной, часто вторгался как моралист в область политических вопросов. Всем памятны мужественные выступления Толстого с протестом против смертной казни («Письмо к Александру III», «Не могу молчать») и в защиту духоборцев («Письмо к Николаю II»). Критика Толстого некоторых сторон «существующего строя» (земельные отношения, милитаризм) носила иногда такой резкий характер, что легко могла быть «подведена» под те или другие статьи уголовного кодекса. Как известно, проповедь свою Толстой вёл во всеуслышание и от ответственности не уклонялся; наоборот – желал её.
Несмотря на все это, Толстому за всю его долгую жизнь не довелось иметь острых конфликтов ни с полицией, ни с юстицией. Единственной репрессивной мерой, которую пришлось испытать великому писателю, было лишь знаменитое синодское «отлучение», имевшее, впрочем, более символический характер. И в то время, когда последователи Толстого, повторявшие только слова своего учителя, подвергались всевозможным гонениям, сам он оставался застрахованным от всяких мер начальственного «воздействия». Даже тогда, когда Толстой, страдая за своих учеников, терпевших преследования, просил, чтобы вместо них привлекали его – истинного виновника, ему отказывали в этой «милости».
В 1896 году Толстой, по случаю ареста в Туле одной женщины-врача, написал министру юстиции Муравьёву письмо, в котором говорил о «неразумности, бесполезности, жестокости мер, принимаемых правительством против лиц, которые распространяют его запрещённые сочинения», и просил «все меры наказания, устрашения или пресечения зла направить против того, кто считается виновником его». «Я заявляю вперёд, – писал Толстой далее, – что буду не переставая, до самой смерти делать то, что правительство считает злом, а что я считаю священной перед Богом обязанностью».
Позднее, в 1909 году, Толстой в одном письме к А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209