И почему не доби­ли? Неужто действовали любители? Слишком много вопросов, и вряд ли этот помятый тип, похожий на опустившегося интеллигента, смо­жет на них дать ответ.
- Говоришь, мешок денег думал найти? - спросил он. - Не расстраивайся. Может слу­читься, что нашел ты гораздо больше. А мо­жет так выйти, что принесли вы в поселок бомбу замедленного действия. Я тебя знаешь о чем попрошу? Не говори никому, что вы меня тут подобрали. И друзьям передай. И про то, что я на депутата похож, тоже ни­кому не говори.
Федя вдруг оживился: в голову ему пришла блестящая мысль.
- Слушай, - он даже схватил Сашу за руку, слава богу, не раненую, - может, тебя того, в мешке-то привезли из-за этого самого?
- Из-за чего «этого самого»? - не понял Александр.
- Ну, из-за сходства с Беловым. Может, это типа «Железная маска»?
Федя, похоже, сам ошалел от своего откры­тия. Саша решил его не разочаровывать.
- Федь, давай замнем. И никому... Не рас­пространяйся. Хоп?
- Хоп, нет проблем!
По глазам Феди можно было догадаться, что он недолго сохранит в себе эту тайну. Но даже такой вариант был сейчас для Александра наи­более безопасным.
- Ты больше не видел здесь этих на «мери­не»? А то они ведь могут вернуться и прове­рить, что со мной?- спросил Саша.
Федя пожал плечами.
- Нет, чего им возвращаться? А даже если и вернутся, все равно ничего не найдут. То место подчистую выгорело. Они же тебя не зря туда кинули, где огонек пожарче.
За стеной бытовки раздался шум, пьяные крики и звуки ударов. Похоже было, что не­сколько человек лупят друг друга по открытым частям тела. Лена встала, поправила на Саше одеяло и вышла на улицу. Мужчины остались вдвоем.
- Ты расскажи, чем вы тут занимаетесь? - попросил аборигена свалки Белов. - Бомжуете?
Федя обиженно поджал губы.
- Извиняй, начальник. Я не бомж, я - БИЧ. Бывший интеллигентный человек. Таким меня прошу любить и жаловать. А не будете жало­вать, тоже не обижусь. А занимаемся мы тут одним нужным делом. Живем мы тут.
- Выживаете? - переспросил Белов.
В отсутствие Лены он хотел побольше выяс­нить об обитателях поселка. Ему не хотелось унизить ее каким-нибудь неловким или бес­тактным вопросом.
- Почему выживаем? - снова немножко обиделся Федя. - Мы не полярники и не Дума накануне переизбрания. Просто живем. При­чем, не хуже других. Но это, конечно, с субъек­тивной точки зрения.
- А с объективной? - не отставал Белов. Федя насупился.
- Знаешь, парень, я тебе так скажу. Здесь на свалке все так же устроено, как в той, большой жизни. Только тут ярлыков нету. Вот скажи, бывало у тебя такое, чтобы ты человека считал за одно, а он оказался - совсем наоборот?
Белов сразу вспомнил иуду-Макса. Он ни­чего не сказал Феде, только кивнул. А тот про­должал.
- А все потому, что ты на нем ярлык прочи­тал, а глубже не заглянул. На ярлыке написано: «Ботинки первый сорт», а на деле это галоши рваные. А здесь перед тобой все без ярлыков, вроде как в бане. Хотя в смысле гигиены, ко­нечно, сравнение неудачное. Но вот привезли тебя в мешке, извини, что напоминаю о непри­ятном. А рядом вывалили машину консервов без бумажных этикеток. И хрен вас разберет - что ты такое и что там в этих банках. Может, сгущенка, а может тушенка. Точно так и в чело­веке - пока не покопаешься, не поймешь...
Александр понял, что Федю хлебом не корми, а дай поговорить-порассуждать... Но сил вни­кать в философские построения нового Диогена у него не было. Он закрыл глаза и под монотон­ное бубнение Феди впал в дремоту. А когда сно­ва проснулся, Феди в бытовке не было.
Лена все не возвращалась. Александр лежал и думал. Может быть, впервые он так много ду­мал за последние десять лет. Он бы сильно удивился, если бы узнал, что его исчезновение заставило так же сильно задуматься очень мно­гих людей из тех, кто его окружал и с кем он об­щался в последнее время.
Самое главное, что он успел понять с того момента как очнулся в тесной бытовке, это то, что для него начинается новая жизнь. Хуже или лучше той, прошлой, он не знал. Но знал, что она будет другой - это совершенно точно.
XII
Когда-то здание международного аэропорта Шереметево-2, как снаружи, так и изнутри, ка­залось Шмидту шедевром современной архи­тектуры, оазисом западной культуры на нищей подмосковной земле. Однако все познается в сравнении. Помотавшись по Европам, Дмитрий изменил свое мнение. Сейчас затемненный зал аэропорта, и особенно его потолок, украшен­ный чем-то вроде вскрытых консервных банок большого диаметра, вызывали у него раздраже­ние своим примитивизмом.
И все потому, что он сильно волновался и не мог рационально объяснить себе причин этого состояния. Он в нетерпении прохаживался вдоль стеклянной стены накопителя, ожидая выхода пассажиров нью-йоркского рейса.
Сначала Шмидт хотел отправить встречать Ольгу рыжего Толяна, но, поразмыслив, решил сам ехать в аэропорт. Естественно, в сопровож­дении неразлучной троицы. Неожиданный звонок Ольги стал для него сюрпризом. И надо признаться, скорее приятным.
Но теперь, в условиях цейтнота, он должен был принять важное решение: как относится к Ольге? Как правопреемнице Белова или как к постороннему для организации человеку? Ему следовало тщательно, до мелочей продумать свою линию поведения. А это во многом зави­село от того, как она сама себя поставит. Ста­нет ли она претендовать на роль единственной наследницы Белова и вытеснять его из бизнеса Бригады, или удовольствуется положением вдовствующей королевы?
Нужно было также тщательно дозировать информацию, которую он мог бы ей сообщить. Прохаживаясь по залу прилета, Шмидт снова и снова возвращался мыслями к сложившейся ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79