Но сдаваться он и не думал. Обливаясь потом, он раз за разом бил тяжелым молотком по головке шлямбура. В лицо летела бетонная крошка, руки налились свинцовой тяжестью, ноги подрагивали от напряжения…
Время от времени Каверин останавливался, приваливаясь мокрым лбом к непокорной стене.
— Шайтан!.. Падла!.. — задыхаясь, шептал он в изнеможении, а уже через минуту снова начинал махать молотком.
Упорства Каверину было не занимать, и спустя полчаса стена, наконец, сдалась. После очередного удара шлямбур провалился в полость — дыра была готова. Еще несколько минут ушло на то, чтобы вбить дюбель и закрутить шуруп.
Пошатываясь от усталости, Каверин повесил картину, медленно слез со стремянки, отдышался. Он отошел в глубь комнаты, переходя с места на место и под разными ракурсами любуясь картиной. Володя был горд — уже не только портретом, но и своей победой над стеной.
Из прихожей донесся звук открываемой двери.
— Володя, ты дома?! — громко спросила жена. Каверин промолчал.
Постукивая каблуками, Света вошла в гостиную и увидела своего донельзя довольного мужа напротив огромной картины.
— Ну как тебе, а? — с плохо скрываемой гордостью спросил Каверин. — Друзья подарили…
Света прислонилась к дверному косяку, недоуменно разглядывая нелепую мазню. Ее муж терпеливо ждал взрыва восторга, но Света совсем не торопилась восхищаться. Она достала сигарету и, закурив, устало покачала головой:
— Володя, ты ненормальный…
Каверин окаменел. Медленно наливаясь краской, он потянулся к лежавшему на стремянке молотку. К счастью, Света заметила это его движение. Ей стало страшно, она напряглась и растерянно пробормотала:
— Что с тобой, Володя?..
Каверин схватил молоток и, развернувшись к жене, яростно проревел:
— Убью, с-с-сука!!!
Вскрикнув, Света шмыгнула прочь, и в ту же секунду в дверной косяк, в то самое место, где она только что стояла, врезалась тяжелая сталь.
XXIII
В своем избирательном штабе Белов принимал двоих специалистов предвыборных технологий, которым предстояло заняться его избирательной кампанией. Их где-то раздобыл Пчела. Он позвонил и стал уверять Сашу, что эти двое — лучшие. Белов и сам думал о том, чтобы привлечь в свою команду спецов такого рода, поэтому он попросил друга привезти их к нему как можно скорее.
Пчела влетел в его кабинет спустя полчаса. Он жутко торопился, поэтому сразу вывалил на Белова как можно больше информации:
— Короче, Сань, эти двое — круче всех! — тараторил он. — Профессора, блин! Да что там профессора — волшебники! Их, кстати, Гудвинами зовут! Сколько они народу по всяким выборам протащили! И в Думу и в эти… мульти… ципалитеты… Тьфу, блин, язык сломаешь! Ну ты понял, да? В общем, люди толковые, сам увидишь — они там, в приемной у Людки…
— Пчелкин, погоди, ты что как на пожаре-то? — улыбнулся Белов.
— Да меня люди в банке ждут, а я тут с твоими имидж… — Пчела снова запнулся, но все-таки договорил почти по складам: — Имидж-мей-керами!
— А почему — Гудвины? Они что, братья?
— Сань, да хрен их знает! Слышь, я побегу, а?!.. — взмолился Пчела.
Ладно, беги! — махнул на него Белов. — Скажи там этим Гудвинам, пусть заходят.
Пчела выскочил из кабинета, а в двери появились двое мужчин лет тридцати. Они были удивительно похожи друг на друга. Оба невысокие, кучерявые, пухлые, круглолицые, в маленьких круглых очечках — их вполне можно было принять за братьев. Единственное, что их отличало — это цвет волос. Один был черным, как смоль, второй — бледно-рыжим.
— Гуревич, — представился один.
— Двинкер, — кивнул другой.
«Так вот почему Гудвины…» — догадался Саша. Он вышел гостям навстречу и пожал им руки.
— Белов Александр Николаевич, прошу…
Саша вернулся на свое место за столом, Гудвины сели рядком напротив. Белов достал свой избирательный плакат и развернул его перед специалистами.
— Ну, что скажете?
Этот плакат ему нравился, а девиз для него — «я научу власть отвечать за свои действия» — он вообще придумал сам.
Рыжеволосый Гудвин, прищурившись, осмотрел плакат и мелко закивал:
— Если я вас правильно понял, вы собираетесь строить свою избирательную кампанию на образе человека волевого, мужественного — словом, лидера! Посыл, по сути, верный, но слишком, как бы точнее сказать, агрессивный. Вы согласны со мной, Александр Николаевич?
— Трудно сказать, — уклонился от ответа Белов. — Для меня это дело новое, поэтому я вас и пригласил.
Второй имиджмейкер задумчиво подвинул плакат ближе к себе. Саша перевел внимательный взгляд на него.
— С моей точки зрения, Александр Николаевич, — начал Черный Гудвин, — нам следует дистанцироваться от образа человека, который живет в мире больших денег и всего, что с ними связано. Электорат обычно мало интересуют деловые качества кандидата.
— Понимаете, у нас в России электорат голосует сердцем… — робко улыбнувшись, подхватил мысль партнера Рыжий Гудвин. — Нам важно найти в вас те качества, которые позволят избирателям увидеть в вас человека.
— Та-а-ак… — удивленно поднял брови Белов. — Получается, человека во мне еще поискать надо?
Черный Гудвин бросил быстрый осуждающий взгляд на допустившего прокол Рыжего.
— Боюсь, вы неправильно меня поняли… — прижав к груди пухлые ручки, замялся тот. — Понимаете, я имел в виду, что ваш имидж…
— Да все в порядке, — с улыбкой перебил его Саша. — Ну давайте, предложите что-нибудь, где искать-то?
— Безусловно — семья. Жена, дети… — начал Рыжий Гудвин.
— Родители, друзья… — подхватил Черный.
— Биография, служба в армии…
— Красивые человеческие поступки…
— Увлечения, жизненные интересы, хобби…
— Контакты в творческом сообществе…
— Помощь детям, сиротам и инвалидам…
— Забота о спортсменах…
— Стоп-стоп-стоп!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56