Я попыталась прекратить сеансы, но мне не позволили. Я пробудила страсть, которую уже не могла контролировать. Я боялась, что вся жизнь мадам Довре… это покажется абсурдным тому, кто ее не знал, но кто знал, поймет меня: вся Жизнь мадам Довре, все ее счастье могло рухнуть, если бы она обнаружила, что все эти разговоры – всего лишь трюк.
Селия говорила с искренним сожалением и простотой, так что трудно было ей не поверить. Следователь Флерио, Убедившись, что здесь не пахнет «делом Дрейфуса», слушал с симпатией.
– Таково ваше объяснение, мадемуазель, – проговорил он. – Но у нас есть и другое.
– Да, мосье?
– Данное Элен Вокье.
Даже спустя столько дней Селия не могла спокойно слышать это имя. Она вздрогнула, кровь отлила от лица, губы пересохли.
– Мосье, я знаю, что Элен мой враг. Это был жестокий урок.
– Вот послушайте, – сказал следователь и зачитал выдержки из показаний Элен Вокье: – «Она бы устраивала сеансы каждый день, но мадемуазель Селия артачилась, говорила, что они ее изнуряют. И вообще эта ловкачка умела все делать по-хитрому». И далее, рассказывая о неистовом желании мадам Довре вызвать дух Монтеспан, Элен Вокье говорит: «Этого она так и не дождалась, хотя все время надеялась. Мадемуазель Селия постоянно дразнила ее надеждой… Хитрая девчонка не хотела, чтобы ее трюки выглядели слишком доступными». Итак, Элен объясняет ваше нежелание проводить свои эксперименты чаще тем, что вы, как деловая женщина, надеялись получить больше выгоды.
– Это неправда, мосье! – вскричала Селия. – Я старалась прекратить сеансы, потому что поняла, какие это опасные игры. Это было для меня настоящим откровением. Я не знала, что делать. Стоило мне заикнуться, что я больше не хочу, мадам Довре начинала сулить мне всякие подарки, готова была исполнить любую прихоть. Я боялась думать о том, что может случиться. Я не хочу власти над людьми. Я понимала, что ей вредно волноваться. Я не знала, что делать. И тут мы поехали в Экс.
На второй день после приезда Селия познакомилась с Гарри Ветермилом и впервые в жизни влюбилась без памяти. Селии казалось, что наконец-то свершилось то, чего она так страстно желала. Сбылись самые волшебные, самые заветные ее мечты. Каждый день был полон радостного ожидания встречи с Гарри, часы, которые они проводили вместе, были отмечены невообразимым счастьем и трепетом – от каждого случайного прикосновения его руки. Мадам Довре быстро поняла, в чем дело, и добродушно посмеивалась:
– Селия, дорогая моя, твой друг мосье Ветермил – Гарри, по-моему? Видишь, я называю его так, как ты. С ним тебе будет совсем не так уютно и спокойно, как с милым, толстым буржуа, которого я собиралась тебе подыскать. Но ты молода и, естественно, жаждешь бури. А с ним тебя ждут сплошные ураганы, – со смехом закончила она.
Селия вспыхнула.
– Думаю, вы правы, – печально сказала она.
Уже бывали моменты, когда Гарри путал ее, по даже этот страх был восхитительным. Ей казалось, что он так суров потому, что любит ее. Но очень скоро ее счастье стало омрачаться жгучим стыдом за свою прежнюю жизнь. Временами она впадала в меланхолию, сравнивая образ жизни мужчины, который ее любит, со своим. Временами срывала свое раздражение на Элен Вокье. Возлюбленный занимал все ее мысли. Наконец она решила: «Я всегда должна выглядеть наилучшим образом и всегда быть очень хорошей».
Надо понимать, хорошей по существу. До сих пор она жила неразборчиво. Ее не очень заботило, кто ее друзья и знакомые, эти люди ее не задевали; она любила карточную игру. Все это были мелочи, из-за них она не расстраивалась, любовь не сделала ее пуританкой. Но некоторые воспоминания ее мучили – например, тот вечер в ресторане на Монмартре и сеансы. Им она твердо решила положить конец. Пока мадам Довре отвлеклась от сеансов на игру в баккара, на красоты города, на общение с соседями, Селия старалась не думать о сеансах. С того времени, как они приехали на виллу «Роза», сеансов не было. И не было бы и после, если бы не Элен Вокье.
Однажды, когда Гарри шел из «Серкля» на виллу «Флёр», его окликнул женский голос:
– Мосье!
Он обернулся и увидел горничную мадам Довре. Остановившись под фонарем, Ветермил сказал:
– Да, чем могу помочь?
Женщина медлила.
– Надеюсь, мосье меня простит, – смиренно произнесла она. – С моей стороны это дерзость. Но я считаю, мосье не очень добр к мадемуазель Селии.
Ветермил уставился на нее в изумлении.
– Что вы хотите этим сказать? – зло спросил он.
– Мосье, каждому ясно, что мадемуазель Селия любит вас. Вы позволили ей увлечься вами. Но опытной женщине нетрудно заметить, что сам мосье любит ее не больше, чем пуговицу на пиджаке. Это грешно – портить жизнь молодой и красивой девушке.
Это было сказано с величайшим почтением, и Ветермил поверил в искренность говорящего. Он стал горячо возражать, опасаясь нажить себе в лице горничной врага:
– Я не играю с мадемуазель Селией. С чего вы взяли, что я ее не люблю?
Элен пожала плечами. Вопрос не требовал ответа.
– Если бы я ее не любил, зачем бы искал с ней встреч?
На это Элен лишь улыбнулась мягкой понимающей улыбкой.
– Чего мосье надо от мадам Довре? – вопросом на вопрос ответила она.
Ветермил замер. Потом резко сказал:
– Ничего, конечно, ничего. – И зашагал своей дорогой.
Элен Вокье осталась стоять с улыбкой на губах. Чего все они хотят от мадам Довре? Уж это она прекрасно знала. Того же, чего хочет она, наряду с привязанностью и любовью хозяйки. Денег. Ветермил был не первый, кто искал путь к мадам Довре через красавицу компаньонку. Элен пошла домой. Разговор ее не разочаровал: Ветермил долго молчал, прежде чем отказаться от предложения, заключенного в ее словах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63