– Не преувеличивайте, – едко заметила она.
Стентон знал, когда остановиться. Он молча поклонился и подождал. Ему хотелось бы разгадать выражение ее лица. Потом снова, вспомнив ее пятнистое и чешуйчатое лицо, решил, что лучше не надо.
– Ах, ну садитесь же, вы, надоедливый бульдог! – Она снова уселась в свое кресло. – Если вы помолчите целых пять минут подряд, то я расскажу вам, как это все произошло. – Она ткнула в него пальцем. – И никаких вопросов, пока я не закончу рассказ.
Стентон снова кивнул и вернулся на прежнее место. Если он узнает все, что ей известно, то ему, возможно, никогда больше не придется оказываться в обществе этой отвратительной особы.
Глава 4
Леди Алисия Лоуренс, сидя в ободранной гостиной напротив Стентона, вздохнула.
– Я ела клубничный джем. Иногда я обнаруживаю, что пища, которую я употребляла раньше, вдруг перестает идти мне на пользу. Так случилось с клубникой. Уже через четыре ложки я знала, что это тот самый случай.
Стентон смог разглядеть сожаление на ее лице даже сквозь слой маски.
– Ложки были довольно большие. Не надо мне было так наваливаться, но я уже так давно… – Она покачала головой. Полетели куски засохшей овсянки. – Я вызвала рвоту, надеясь остановить беду…
Какая леди стала бы обсуждать с незнакомым джентльменом такие подробности?
Такая леди есть, скоро понял он. Последовал подробный отчет о ее борьбе со смертоносной клубникой, и вот он уже знал больше, чем ему хотелось бы, об этой болезни.
– Так я оказалась возле уборной «Белой свиньи» и услышала приближающиеся голоса. Как вы можете себе представить, я решила, что лучше мне спрятаться. Там было трое мужчин – я увидела их силуэты в свете фонарей, хотя не могла разглядеть их лица. Один из них раскурил сигару, а двое других не курили. Мне показалось, что они просто хотят покурить, и я приготовилась ждать несколько минут. Мне было очень плохо, и я опасалась, как бы меня опять не вырвало прямо тут, в темноте.
Уиндем наблюдал за ней, пока она рассказывала свою историю, и его замешательство росло. Леди Алисия говорила просто и убедительно, хотя ее рассказ был удивительным. Проблема была не в том, как она излагала историю, и сама история его тоже не потрясла. Что его волновало, так это факт, что он чувствовал себя совершенно слепым… или, вернее сказать, «немым».
Он ничего не мог сказать.
Правда или вымысел, факт или фантазия – он всегда мог это сказать… до этого случая.
Было бы просто обвинить в этом засохшую маску, скрывавшую черты лица, но он видал и худшее. В прошлом мужчины лгали ему, будучи покрыты грязью, кровью и даже угольной пылью, и все-таки Стентону удавалось без труда прочитать правду, написанную на их лицах.
Что она за личность, игнорирующая его способность ставить на колени даже королей? Ее иммунитет к его таланту вынудил его сделать одну вещь. Если она поняла это, то должна была существенно напугаться: теперь он полностью сосредоточился, наблюдая за ней, как ястреб за кроликом.
Леди Алисия продолжила свой рассказ, говорила логично, приводила детали.
– Двое из мужчин, судя по речи, – люди образованные, у одного интонации были как у человека высокого происхождения. Уже одно это удивило меня, ведь рядом такое заведение – «Белая свинья». Другие не называли его милордом, но по тому, как они делали паузы, можно было легко догадаться, что они это имеют в виду. Третий говорил с легким акцентом кокни, было похоже, что он слуга. Без предисловий они начали обсуждать что-то, что мне показалось похожим на план действий. Они говорили о «договоренностях», и «графиках», и «поставке». Я слушала вполуха, потому что к этому времени почувствовала себя еще хуже.
Ее история начинала вызывать волнения в желудке, такое с ним уже случалось. Стентон уже сожалел о том, что так плотно позавтракал.
К счастью, леди Алисия больше не говорила о состоянии своего желудка.
– И только когда кто-то из них упомянул о принце-регенте, поняла, что я слышу, – объяснила она.
Теперь Стентон был начеку.
– Они говорили о приеме в доме лорда Кросса и о предполагаемом присутствии там принца-регента. Они вспоминали, как его высочество отделывается от своей охраны во время таких событий и как можно воспользоваться моментом и приблизиться к нему.
Теперь Стентон был вдвойне обеспокоен. Если то, что она рассказывает, правда, то принц-регент в ужасной опасности.
Если то, что она рассказывает, правда.
Дьявол побери! Его инстинкт никогда не подводил его раньше – но теперь, когда он столкнулся с потенциальной бедой, подвел! Он не мог этого переварить. Спору нет, когда привыкаешь всю жизнь одерживать верх, такое унижение воспринимается вдвойне болезненно.
Но что же здесь может быть правдой? Девушка – известная лгунья. Она живет в этой крысиной норе, в руинах, созданных ею, скучает и, без сомнения, недовольна всем на свете. Только тот, кто отчаянно жаждет внимания и славы, сделал бы то, что сделала она пять лет назад. И это отчаянное желание славы теперь проявилось опять, только на этот раз она пытается втянуть в это дело и его.
Тут еще один вопрос… почему именно его? Ее объяснение, будто он известен как человек широких взглядов, достаточно приемлемо. Одному Богу известно, какую широту взглядов ему пришлось проявить, когда его достойная всего самого лучшего кузина Джейн решила выйти замуж за этого никчемного игрока Этана Деймонта.
Так что для внешнего мира Стентон, вероятно, олицетворяет высшую степень терпимости. И к кому еще обратиться изгою общества, отвергнутому за собственное неподобающее поведение?
Это, конечно, неправда. Стентон не только терпеть не мог такого дурного поведения, он еще и строго осуждал самые малые проявления неправды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88