Воздух был напоен запахом шалфея, мяты, лаванды и множества различных цветов, и Кэтрин, прикрыв глаза, то и дело с удовольствием делала глубокий вдох, чтобы насладиться им.
Джаспер никогда не понимал, что привлекло его в пейзаже, найденном на чердаке, до такой степени, что он практически сразу загорелся идеей возродить сад таким, каким он был сто лет назад.
– Уединение необходимо для покоя? – спросил Джаспер.
Кэтрин открыла глаза.
– Наверное, нет, – ответила она, – если человек находится в гармонии со своим окружением и готов разделить его с близкими людьми.
– Но только не с теми, кто много болтает, – заметил Джаспер.
Она улыбнулась.
– Не является ли это, – проговорил Джаспер в ответ на ее молчание, – еще одним случаем, когда на воре и шапка горит?
– Нет, – возразила Кэтрин. – Я ощущаю полнейший покой даже несмотря на то, что ты разговариваешь. Мне здесь нравится.
– Серьезно? – произнес он. – В саду? Или в Седерхерсте?
– И там, и там, – ответила она.
– И именно в этой компании? – не унимался Джаспер.
– Ты мне напоминаешь маленького мальчика, который постоянно требует одобрения, – с улыбкой сказала Кэтрин.
Господь всемогущий!
– В то время как на самом деле, – усмехнулся Джаспер, – я большой мальчик, который гадает, стоит ли ему решиться на то, чтобы сорвать поцелуй – ну, если поцелуи разрешаются. Так как?
– Когда нас могут увидеть из дома? – ужаснулась Кэтрин. – Слуги так и прилипнут к окнам. Говорят, слуги знают своих хозяев лучше, чем кто-либо еще, что от них не скрыть ничего хоть мало-мальски важное. Сколько времени пройдет, прежде чем они поймут, что представляет собой наш брак? Тоже месяц?
На вопрос о поцелуе она не ответила.
Джаспер чувствовал себя на удивление довольным, если учесть тот факт, что он женился всего два дня назад при крайне неприятных обстоятельствах и в первую брачную ночь согласился на целый месяц воздержания.
Как это ни удивительно, ему было хорошо дома.
С Кэтрин.
Умиротворение мгновенно разлетелось на множество осколков.
Великий Боже, черт побери, он же женатый мужчина!
И если эта мысль не ужасала его, то новое открытие – он только сейчас сделал его – застало его врасплох: его не тянет на измену. Одна из причин, по которой он люто ненавидел отчима, заключалась в том, что этот негодяй, несмотря на внешнее благочестие и праведность, целых двадцать лет содержал любовницу.
О да, Кэтрин даже не осознает, сколь абсолютна та истина, которую она только что высказала! Слуги действительно знают все о своих хозяевах – а в данном случае об отчиме и о самоназначенном опекуне своего хозяина.
– Это, – сказала Кэтрин, указывая на партеры, – было тем самым первым робким шажком, как ты описал, по превращению Седерхерста в твой дом. И результат получился великолепный. Каков же будет твой второй шаг, Джаспер? И третий?
– А второй и третий должны быть обязательно? – со вздохом спросил он. – Разве тех усилий, что я приложил, недостаточно на одну человеческую жизнь?
– Значит, все в доме и в парке идеально? – вопросом на вопрос ответила Кэтрин. – И тебя устраивает до конца своих дней жить со всем этим?
– Ну, – протянул Джаспер, – после переезда в восточное крыло – и усилий по переделке моей спальни, чтобы ты знала, – у меня вызывает недовольство вид на огромную лужайку под окнами. Там не на что смотреть, кроме травы и деревьев вдали. Но сомневаюсь, что там тоже можно устроить партеры.
– Да, нельзя, – согласилась Кэтрин. – Знаешь, у меня возникла та же мысль, когда я сегодня утром выглянула из окна своей комнаты. Там должны быть цветы, чтобы из спальни можно было вдыхать их аромат. И любоваться ими, естественно. Розовый сад, например, хотя я предпочла бы, чтобы розовый сад был небольшим и не занимал все это пространство, – что-нибудь вроде розовой беседки, а не полноценного сада.
– С яблоневым садом позади нее, – согласился Джаспер. – В парке нет фруктовых садов. Мне всегда нравилось, когда деревья растут рядами, как шеренги солдат.
– И цветут весной, – продолжила фантазировать Кэтрин, поворачивая к нему сияющее лицо. – Нет более волшебного зрелища.
– А в конце лета их ветки клонятся к земле, отягощенные плодами, – вторил ей Джаспер. – Можно ходить и рвать их.
Кэтрин вскочила со скамейки и протянула ему руку.
– Пойдем посмотрим, – предложила она. – Выясним, можно ли устроить и то и другое. Хотя я и так уверена, что можно.
Джаспер посмотрел на Кэтрин, стоявшую перед ним с протянутой рукой, и что-то у него в душе дрогнуло. Возможно, немного ослабло чувство вины. Вполне вероятно, что семейная жизнь устроит ее, пусть и с человеком, которого она бы никогда не выбрала сама. Пусть и с человеком, который не станет ее душой и сердцем. Как только месяц закончится, он приступит к тому, чтобы зачать ребенка. Из нее получится замечательная мать – дети будут приносить ей радость. Разве она не обучала детишек в своей деревушке?
Джаспер встал, взял Кэтрин за руку и переплел их пальцы.
– Ну ладно, пошли, – вздохнул он. – Надеюсь, Кэтрин, ты не предполагаешь, что я буду с лопатой в руке копать ямы под яблони, а?
Ах, как же ему нравится смотреть на нее, когда она смеется!
– Нет, естественно, нет, – ответила она. – Я представляю, как ты, орудуя топором и пилой, строишь шпалеры и арки под мои розы.
– Боже мой! – деланно ужаснулся он. – Под твои, да?
– И помни, – добавила она, – что в конце месяца ты собираешься сделать еще один шаг к полной независимости. Что тебе предстоит возродить знаменитый бал и праздник в Седерхерсте.
– И мне придется соревноваться в беге на трех ногах, да? – покосился на нее Джаспер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94