На что мне теперь надеяться?!
Мы, чтобы выдержать паузу, вышли с коллегой из кабинета, оставив следователя наедине с Солоником. Спустя несколько минут из кабинета выскочил следователь, весь красный. Мы удивленно спрашиваем его:
– Что случилось? Он что, пытался на вас напасть?
– Да нет, он не напал на меня. Он просто предлагал мне деньги, причем крупные.
– Сколько? – поинтересовались мы.
– Миллион долларов.
– И что же вы?
– Конечно, отказался. Теперь придется писать докладную записку.
– А стоит ли это делать, если вы отказались? – спросил его я.
– Я обязан написать.
Я понял, что, видимо, наши беседы прослушивались и записывались.
После заключения экспертизы Солоник резко изменился. Он перестал быть жизнерадостным, веселым. Замкнулся в себе, о чем-то думал, не всегда был расположен к разговору. Мысль о побеге появилась у него, наверное, именно тогда, когда стали известны результаты экспертизы. И, скорее всего, когда пришло письмо со смертным приговором от воров в законе. Он прекрасно понимал, что шансов выжить у него нет. Поэтому именно в этот период он настроился на побег.
Тогда я еще не знал, какую сенсацию подготовил для меня Солоник.
6 июня я молча поднялся на второй этаж, взял два листка вызовов клиентов и стал неторопливо заполнять их. Первый листок я заполнил традиционно на Солоника, подчеркнув при этом «9-й корпус, камера 38». Когда я протянул листок дежурной по картотеке, она удивленно взглянула на меня, сделав паузу, и молча протянула листок обратно. Я взял листок, повернулся и хотел идти, как вдруг ко мне подошли два человека и, назвав меня по имени-отчеству, попросили пройти с ними на беседу в один из кабинетов.
Мы прошли по коридору и оказались у двери кабинета, на которой висела табличка с фамилией хозяина кабинета и его должностью – заместитель начальника следственного изолятора по режиму. Я сразу понял: что-то случилось.
Войдя в кабинет, я поздоровался. В кабинете находилось четыре человека. Хозяин кабинета, майор, молча сидел у стола. Вид у него был невеселый. Рядом с ним сидел какой-то капитан. Еще двое в гражданском сидели немного поодаль.
Все молчали. Сотрудники, доставившие меня, сказали:
– Вот его адвокат, – и назвали меня по фамилии.
Мне предложили сесть за стол. Началась беседа.
Первый вопрос, который задали мне, – когда в последний раз я видел Солоника. Он показался мне очень странным и неуместным. Я подумал: «Зачем вы меня об этом спрашиваете, если все визиты записываете в журнал, как и визиты других адвокатов? У вас установлены видеокамеры, прослушивающие приборы…» Я сказал, что последний раз видел его, по-моему, в пятницу, а после этого я не был у него неделю, так как отдыхал.
– А вы не заметили ничего подозрительного? Например, странное поведение Солоника или что-то, скажем, нехарактерное для него в последнее время?
– А что значит – в последнее время?
– Ну, что он говорил вам накануне?
– Накануне чего?
Мои собеседники молчали. Первая мысль, которая неожиданно пришла мне в голову, – вероятно, Солоника убили. Значит, письмо воров в законе, присланное недавно, подействовало. А может быть, он кого-то убил в разборке? А может быть, в конце концов, самоубийство…
– А что случилось? – спросил я с нескрываемым волнением.
Вероятно, собеседники изучали мою реакцию и выясняли, насколько я посвящен в произошедшие события. Майор, хозяин кабинета, молча посмотрев на людей в гражданском, которые кивнули ему, ответил:
– Произошло то, что ваш клиент вчера ночью, вернее, сегодня утром бежал.
– Как бежал?! – вырвалось у меня. – Не может быть! Разве отсюда можно убежать?
Я вспомнил, насколько девятый корпус и следственный изолятор серьезно охраняются. Это была практически тюрьма в тюрьме.
Майор неохотно ответил, пожав плечами:
– Выходит, возможно.
Когда я сел в машину и направился в сторону своего дома, я включил радио и услышал новости. Через каждые 15 минут все московские радиостанции передавали сенсационное сообщение о побеге из Матросской Тишины.
Всю дорогу я думал о Солонике – почему он убежал? Вдруг его убили, а пытаются инсценировать его побег? Нет, все же, наверное, убежал. А что же будет со мной? Какие будут предприниматься действия? То, что за мной будут следить, – очевидно. Но могут ли они провести обыск у меня дома? Внутренний голос ответил мне: «А что ты волнуешься? Ведь у тебя нет ничего такого». Нет, но могут подбросить… Ведь им нужен стрелочник.

Побег Солоника
Как это было

Идея побега пришла мне в голову еще весной. Как зарождалась идея побега? С чего это началось? Наверное, с того, что я эту идею вынашивал постоянно, с первого дня пребывания в СИЗО. Но тогда я еще не был готов к побегу. Ранение, удаление почки, слишком большая потеря крови и сил не давали мне такой возможности. Кроме того, мне нужна была поддержка работников следственного изолятора.
Весной, когда следователь принес результаты экспертизы и на меня стали вешать всех троих ментов, я был взбешен такой несправедливостью, это была одна из главных причин. Вторая причина – я узнал, что пришла «малява» от воров, которые вынесли мне смертный приговор. Подписали его то ли 11, то ли 12 воров. Для СИЗО или зоны это было приказом, требующим беспрекословного исполнения. Мало-мальски уважающий себя зэк, мечтающий о близости к ворам, посчитает честью для себя выполнить такой приказ.
Наконец, мой адвокат постоянно говорил мне, что приговором суда в отношении меня вряд ли будет смертная казнь и даже если все-таки смертная казнь, то она будет впоследствии отменена, так как Россия готовится вступить в Совет Европы, а требования Совета предусматривают неприменение смертной казни в качестве наказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18