– Я снова встану к штурвалу, сударь корабельный маг, а вы беритесь-ка за свою книжицу. Я вам еще кое-чего порасскажу.
Сердце Хальциона все еще учащенно билось при мысли о том, что жизнь всех людей на корабле может зависеть от того, какое решение он примет у руля. Ему придется свыкнуться с этой мыслью, если он собирается стать капитаном.
– Так, что там дальше… Ага, вот. Если ветер пену рвет, пусть моряк домой плывет, – нараспев произнес Хантер.
Блисс опять с трудом мог себе представить эту картину, но переспрашивать не стал.
– Гало вокруг луны – к дождю или снегу. Чем больше гало, тем ближе дождь, понятно? И снова тут странная штука, потому что уже неделю вокруг луны огромное гало, а дождя до сих пор нет.
Блисс отвернулся, пряча лицо. Он-то знал, в чем причина – магическая причина, – но не хотел признаваться.
– И седьмое правило. Радуга с наветренной стороны значит, что надвигается дождь, радуга с подветренной стороны значит, что дождь заканчивается. Ну да, я знаю, это тоже не рифмуется, просто запишите, и все, – велел Хантер. – А моя матушка любила повторять вот это: если солнце село в воду, жди хорошую погоду. Мое же любимое присловье другое: если солнце село в тучу, жди, моряк, большую бучу. И не спрашивайте, почему оно мне нравится, я и сам не знаю. Ну как, вы все их записали? Тогда еще одно, последнее. Чайка ходит по песку – моряку сулит тоску.
Их всего десять штук, этих правил. А насколько я знаю сударыню корабельного мага первого класса, она захочет, чтобы вы рассказали ей все про двенадцать видов ветра. Советую вам к завтрему знать их наизусть. Ну, а до остального вы вскорости дойдете на своем опыте, – продолжал Хантер. – Велите-ка парням спускаться с бизани, пусть выпьют по кружке чая. Да и вам я сделаю кружечку, пусть только кто-нибудь из матросов сменит меня у штурвала.
Хальцион позвал, вахтенные откликнулись, и остаток ночной вахты прошел без неожиданностей.

V
МАСЛЯНОЕ ДЕЖУРСТВО


Его Величества Уложения о войне: Статья V

Ни одна персона из числа тех, кто служит во флоте или иным образом имеет к нему касательство, не может взять никакой трофей или корабль, захваченный как трофей, равно как деньги, серебряную или золотую посуду или иные ценности, кроме как в том случае, ежели это потребно для лучшей сохранности оных или для насущной надобности боевого корабля или судна флота Его Величества, прежде чем вышеозначенные ценности будут признаны законным военным трофеем в комиссии адмиралтейства, куда они должны быть представлены в полном объеме, без растраты и без утайки, дабы быть рассмотренными в совокупности и в целостности. Любое лицо, нарушившее вышеизложенное, потеряет право на свою часть трофея, коя таким образом подлежит конфискации, а помянутое лицо в случае нарушения понесет наказание, кое наложит на него военный трибунал или означенная комиссия адмиралтейства, сообразно сущности и степени проступка.

– В академии ничего не говорили про масляное дежурство, – скорчил рожу Блисс. Они втроем спускались на нижнюю палубу. – Мы драили палубу пемзой, песком и железными скребками. Мы красили порты взрыв-труб в желтый цвет, а борта корабля – в черный. Я думал, это самые давние традиции, что касается дежурства на корабле.
– Если что-то относится только к кораблям-драконам, и ни к каким другим, еще не значит, что это ерунда, – рассудительно заметил Таппер.
– А зачем для масляного дежурства нужна специальная одежда? – спросил Блисс.
В помощь двум корабельным магам был назначен матрос по имени Алвин Кондорд. Это был молодой мужчина лет двадцати или немногим меньше, небольшого роста, быстрый в движениях и во взглядах. Он уверенно вел их вниз, в самую темную часть корабля.
– Мы надеваем особую одежду, потому что умащивать старого дракона – та еще работенка, – ответил Кондорд. – Тварюке нравится, когда ей смазывают шкуру танниновым маслом. Это густая темная жидкость, которая скверно пахнет. Танниновое масло предохраняет шкуру дракона от растрескивания в соленой воде и на солнце. Дикий дракон плавает под водой, и шкура у него все время влажная, но когда мы делаем из дракона корабль, ему уже не нырнуть. Если шкура потрескается, дракон истечет кровью – ну и мы домой не вернемся. Пятна таннинового масла с одежды ничем не выводятся, вот почему мы надеваем здоровенные передники, когда мажем дракона маслом. А раз в год, обычно в открытом море, мы смазываем борта корабля снаружи.
Там, где заканчивалась лестница, у переборки были сложены передники, которые на самом деле представляли собой квадраты из грубой материи с отверстием для головы посредине. Кондорд взял один такой кусок ткани и просунул голову в дырку. Зрелище было забавным – неуклюжий балахон, из которого торчат длинные руки.
Блисс тоже взял странную одежку и сморщил нос от запаха масла. Пахло чем-то вроде дегтя, смешанного с горелым деревом, и от едкой вони у него защипало в носу.
– Вы скоро привыкнете к запаху и перестанете его замечать, – бросил Кондорд.
Матрос двинулся дальше вглубь. Он двигался так быстро, словно темнота вовсе ему не мешала.
– Да она и на форму-то не похожа, эта одежда, – проворчал Хальцион. – Так, простыня с дыркой.
– Не обращай внимания, как она выглядит, – посоветовал Таппер. – Когда на тебя выльется масло, будешь радоваться, что после дежурства снимешь эту простыню и повесишь на крюк, и не придется ее стирать.
Корабельные маги сняли рубашки и набросили на себя передники. Блисс почувствовал, что кожу в тех местах, где она соприкасается с промасленной тканью, слегка пощипывает.
– У вас тоже от этого масла кожу щиплет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92