Снимая одежду в раздевальной комнате, отделанной кедром, Тецуо думал о том, что отец, при жизни управлявший делами клана глупо и бездарно, после смерти, как ни странно, был возведен в ранг едва ли не императора, что, впрочем, вполне соответствовало характеру японцев, которым всегда необходимо кого-то обожествлять. Поэтому в свое время Акинага и решил создать в клане Сикей культ Цунетомо. Этот культ усиливал его влияние и укреплял положение оябуна. Взяв за образец сегунат Токугавы, длившийся двести лет, Тецуо решил, что его потомки должны быть оябунами рода Сикей все грядущие десятилетия. Нет, он не позволит совершить у себя что-нибудь вроде того хитрого переворота, который сотворил внутри клана Ямаути Микио Оками, изгнав Сейдзо и Мицуба Ямаути и заменив их Томоо Кодзо, человеком, не имевшим никакого отношения к династии.С этими мыслями Акинага вошел в отделанный изразцами душевой павильон и уселся на низкий деревянный стул. Никто, кроме его людей, не смел войти в душевую, пока оябун был там. Один из прислужников начал поливать его горячей водой, которая струилась с пахучих кедровых дощечек. Потом поднялся и в сопровождении слуг вошел в собственно о-фуро. Из шести изразцовых бассейнов, вделанных в пол, поднимался пар. В каждом из них вода была настояна на различных травах и оказывала свое лечебное воздействие.Следуя давней привычке, Тецуо вошел в березовый бассейн, который уже очистили от других купальщиков. В соседних бассейнах сидели люди, головы у них были завязаны платками для того, чтобы пот не попадал в чистую воду, и украдкой наблюдали, как оябун устраивается в приятной теплой воде. Акинага вытянул ноги, откинулся на кафель и прикрыл глаза. На память ему пришли строки из стихотворения, которые, в свою очередь, вызывали в воображении образ Усибы. Он был раздосадован и разочарован поступком дайдзина, ибо хотел использовать его влияние в Министерстве внешней торговли, дабы упрочить свое экономическое положение в среде так называемых реформаторов в либерально-демократической партии. Оябун сознавал, что Япония меняется, с трудом, судорожно; как сказал бы Акира Тёса, медленно, но верно американизируется.С чисто практической точки зрения Тецуо недоставало Усибы, ощущал он и отсутствие Тёсы, который прекрасно знал американцев. В этом меняющемся мире он мог бы оказать ему бесценные услуги. Но Тёса предпочел вступить в схватку с Акинагой, и это решило его судьбу.Внезапно оябуна встревожил какой-то шум. Он повернул голову и увидел, что два человека быстро направляются к его бассейну. Один из них вытащил пистолет. Испуганные купальщики заволновались, многие из них выскакивали из бассейнов, и вода начала выплескиваться через край.Один из людей Акинаги свалился на край березового бассейна, уронив голову в воду. Кровь алыми лепестками разлилась по ее поверхности. В о-фуро вбежало еще несколько одетых людей, и слуги Тецуо заняли боевую позицию.— Выходите, — скомандовал оябуну Танака Джин. — Поднимайтесь.Акинага устремил на него взгляд василиска.— Что значит эта вопиющая бесцеремонность?Прокурор наклонился и, взяв в руки платок, подобрал оружие мертвого якудзы. Не оборачиваясь, он передал его детективу в штатском, который стоял сзади его. О-фуро была полна полицейскими, часть из которых начала освобождать помещение от случайных посетителей.Танака Джин с бесстрастным выражением лица поглядел вниз на оябуна.— Перед банями толпятся журналисты. Они жаждут взять у вас интервью. Можете предстать перед ними завернутым в простыню или одетым. Выбирайте. Но так или иначе, я выведу вас на улицу, пусть все на вас посмотрят.Акинага иронически улыбнулся:— Чем вы занимаетесь — травите добропорядочных граждан.— Сомневаюсь, что вы добропорядочные граждане.Акинага поднял брови.— Это новость для моих адвокатов. Я никому не сделал плохого, не нарушил ни одного закона. Спросите своего мальчика для битья Ёсинори.— Ёсинори ничего не говорил ни о вас, ни о Тёсе.— Тогда убирайтесь отсюда. Вы только зря пролили кровь и испортили воду в моем бассейне.— Усиба... — безжалостно продолжил Танака Джин.В первый раз Акинага, казалось, утратил свое хладнокровие.— Я вас не понимаю. При чем тут дайдзин?Прокурор ничего не ответил и внимательно посмотрел на полицейских, которые выстроили людей оябуна вдоль стенки и ощупывали их в поисках оружия.Тецуо захотелось выйти из воды, но он не желал потерять лицо и доставить этим удовольствие прокурору.— Зачем вы сюда пришли? — с презрением спросил Акинага. — Вы блефуете.— Это не блеф, — махнул рукой Танака Джин. — Поднимайтесь.— Вы не смеете...— Делайте, как я сказал! — заорал прокурор.И стоявшие поблизости якудза вздрогнули. Акинага вышел из бассейна, в душе проклиная Танаку. Он поклялся себе, что заставит прокурора заплатить за то унижение, которому прокурор подверг его перед множеством людей. Он уже взял под стражу Ёсинори, а теперь еще и это оскорбление! Акинага знал, какие меры следует принять, чтобы... Внезапно в его влажную грудь ударился конец веревки, и Акинага увидел, что прокурор держит в руках торинаву — ритуальный шнур. Мысли о мщении моментально выветрились из его головы, он в ужасе отступил назад.Прокурор связал его руки шнуром и проговорил:— Теперь все будут знать, что вы преступник.Мутными, полными ненависти глазами Акинага уставился на Танаку Джина:— В чем вы меня обвиняете?— В том, что вы шантажировали дайдзина Министерства внешней торговли. Вам также предъявляется обвинение в смерти Акиры Тёсы и Наохиро Усибы.— Чуть. Они сами покончили с собой.— Повернитесь и выходите в комнату для одевания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142