Орали теперь не в одно горло, кажется, ругались. Стрелять перестали. Густо пахло горелым порохом. Я втянул в себя его злой смрад и закашлялся.
– Ильюха, – Слава потряс меня за плечо. – Живой?
– Да, – дыхание перехватило. Я зажмурился, переждал. – Живой, только не пойму, на каком свете нахожусь.
– Здорово тебя скрутило, – констатировал Слава.
– Они не ушли, – прохныкал кто-то. – Видите, вокруг ходят… Ходят!
– Заткнись! – прикрикнул Вадик. Нытик принялся громко всхлипывать. Я узнал Лешин голос.
– Еле тебя вытащили, – заботливо поведал друган. – Хорошо, что вовремя заметили. Лепяга их первый заметил, между прочим.
– Кого?
– Их.
Только сейчас я обратил внимание на громкий хруст, доносящийся снаружи. Кто-то большой бродил вокруг часовни, ломая ветки. Кто-то или что-то двигалось, словно не переставляя ног. Треск палок был непрерывным, без топанья.
– Как Илья, уцелел? – спросил Андрей Николаевич.
Голос его звучал неестественно строго. Без прежней боязни и даже с некоторым торжеством.
– Ага, – сказал Слава.
– Уцелел, – сказал я.
– Вам не стоило покидать убежище. Я предупреждал, что с наступлением темноты сущности ночи становятся сильнее.
В той стороне, откуда доносился голос невидимого во мраке Лепяго, беззвучно возникли два ярко-красных пятна. Они показались мне исключительно красивыми; пятна мерцали, переливались, словно были наполнены жидким огнем, сродни неземному золотистому свету. Однако этим сходство исчерпывалось: тонкие материи, породившие обе формы свечения, были чужды друг другу и даже враждебны.
Пятна на секунду погасли, потом вспыхнули вновь, на том же месте, и продолжали ровно гореть. Я с ужасом понял, что из стены выступают глаза! Страх на краткий миг пронзил меня огромной иглой. Тело покрылось липким потом, а сердце болезненно сжалось. В этот момент я был один на один с пятнами. Казалось, никто, кроме меня, их не видит, и никто не сможет помешать существу кинуться на нас. А ведь обладатель горящих красных глаз был внутри часовни, проникнув сквозь стену подобно ветру или туману. Харги, не замеченный никем, стоял рядом и готовился напасть!
Я все-таки не закричал. Глаза канули вниз и пропали, а на их месте осталась неяркая белая точка – звездочка. Харги заглядывал в окно, не имея возможности ступить на священную землю. Посмотрел, моргнул и пошел дальше. Длилось это секунды три, не больше, но стоило мне, наверное, нескольких лет жизни.
– Хуже то, что стрельбой мы себя могли выдать, – продолжил Андрей Николаевич. – Если нас обнаружат солдаты, мы не долетим до Усть-Марьи.
– Откуда взялись эти твари? – свистящим шепотом выдавил Леша.
– Пришли из тайги, – растолковал всезнающий директор краеведческого музея. После знакомства с потусторонним миром ему ничто не было в диковинку. – Они всегда тут водились: мелкие повелители сопок, ручьев и болот. Аборигены боялись их и чтили.
– Северные наяды и дриады, – пробормотал я.
– Да, наяды и дриады. Сибирь в этом плане мало чем отличается от Греции или, скажем, американского континента. Просто люди со своим грубым восприятием замечают лишь отдельные их проявления. Составлять по этим фрагментам представление о мире тонких материй все равно, что оценивать роман по нескольким выбранным наугад буквам.
Речь Лепяго, тон человека, уверенного, что с нами ничего не случится, успокаивал. Возможно, этого эффекта он и добивался. В кошмарной ситуации затюканный учитель истории остался самым рассудительным, самым здравомыслящим среди нас.
– Эвенки принимали свой суровый мир таким, каков он есть. Они сознавали, как ничтожен человек в тайге, поэтому не пытались ничего менять и старались приспособиться. Жизненный опыт подсказывал аборигенам, что мир населен злыми духами, вредящими людям, и добрыми, у которых можно попросить помощи. Но были среди них такие, кто пытался бороться и достигал успеха. Древние шаманы вычистили участок тайги, заточив харги в глубине горы. На некоторое время им удалось избавить соплеменников от напасти, а потом на освободившееся место пришли другие демоны и заселили его. Выпустив прежних хозяев, мы нарушили баланс. Началась война духов. Она будет продолжаться, покуда равновесие не восстановится. Мы не знаем нюансы их отношений, но к демонам, которых мы освободили, присоединились другие, а кто-то, в свою очередь, противостоит им.
– Надо убираться как можно дальше, – заявил Вадик.
– И как можно скорее, – добавил Леша.
– А если вы не успеете покинуть землю войны до наступления ночи? Вы ведь не знаете, где кончается территория харги, – резонно заметил директор. – Выход один – обратиться за помощью к Феликсу Романовичу.
– Его помощь может слишком дорого обойтись, – ревниво проговорил Гольдберг. Заграбастав сокровища, стоившие жизни его отцу, он не горел желанием подарить их первому встречному.
– Но ведь вам все равно придется оставить золото. С ним вы не сумеете шагу ступить. Как вы потащите плиты, на себе? Вам не проскочить кордоны, – в голосе Андрея Николаевича звучала самая искренняя забота и участие.
Как в тот день, когда он рассказывал о пещере: этнография, детки, экскурсии, культура народов Севера… И тут же, глазом не успеешь моргнуть, давит на легавую педаль. Нормальный ход для ментовского поселка, и нечего расслабляться. Вот и теперь Лепяго агитировал, храня верность доброму барину, тем более что тот показал свое могущество. Неудивительно, что Проскурин оставался для него единственной надеждой.
– А в Усть-Марье мы что делать будем? – понять-то его доводы я мог, но принять – нет. – Господин Проскурин нас не отпустит, слишком много мы о нем знаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110