Ц Не смейте ходить за мной, когда я зажигаю светильни Святой Пречистой! Я
запрещаю вам это! Я отец ваш Склерос, которому игумен вверил надзор за бла
гочинием храма! Если не послушаетесь, я накажу вас всех: высеку Параскеву,
Анфису, Николая и Феофану, хорошенько выбраню Даниилу и Кира и не обниму м
ладших Акапия и Зосиму, который не сосет больше и не сидит спокойно на мес
те.
За дверью раздался взрыв смеха, расшалившиеся дети стучали в дверь ногам
и. Склерос быстро удалился, прибавив на ходу:
Ц Я не секу, не браню, не обнимаю вас, но и мать ваша Склерена не обнимет ва
с, а высечет и выбранит!
Он зажигал понемногу свечи, вставленные в паникадила, стоявшие у исполин
ских колонн. Склонив голову, прошел он перед ликами в лучистых венцах, зад
ул свою свечу, взял в руки метелку, висевшую у его шерстяного пояса и вошел
в алтарь за низким иконостасом, увенчанным киборионом в виде тиары и пок
оившимся на четырех колонках розового дерева, Ц чтобы смахнуть там пыл
ь с престола. В глубине храма большое изображение Приснодевы выступало н
а вызолоченном фоне закругленного свода, она устремила свой взор ввысь,
до пропускавших сияние дня стекол. Гонимая метелкой, летела мельчайшая п
ыль с престольного покрова, тяжелого, пышно расшитого, узор которого изо
бражал Иисуса в роскошной красной хламиде и золотой мантии. В одной руке
он держал Евангелие, а другую простер к пейзажу, деревья которого выткан
ы были из тонких кораллов. По сторонам его стояли брадатые Апостолы в дли
нных туниках, унизанных жемчугом у чресел. Дальше шли религиозные сцены
с участием народа, усердно вытканного золотыми, красными и зелеными нитя
ми, сплетавшимися по всему покрову в красочных узорах.
Он остановился на другом конце храма под внутренним нарфексом, сверху до
низу выложенным мозаикой. Ее четырехгранные камешки украшали междусто
лбие, и узоры их восходили до открытых аркад корабля и до сводов наружног
о нарфекса, вплоть до обеих галерей. Исполинские живые сцены слагались в
пестроте мозаичных сочетаний. Вот рыжеволосый Иисус, с расчесанной боро
дой, устремлял лик свой, полный красоты. Такой же Иисус шествовал на берег
у озера Ц Тивериады, Ц окаймленного голубыми холмами, и голубь летел на
д ним в ярко-голубом небе. Его окружали Ангелы и рыбы, птицы и звери бродил
и меж людей, изображенных над павлинами, и воздевали Апостолы вверх глав
ы свои в золотых венцах.
Священник скрылся за низкой дверью, выходившей во внутренний двор с мрам
орной купелью. Здесь на дворе, венец вокруг главы Иисуса сиял под лучами с
олнца, как полированная медь, и его красная хламида алела, точно маков цве
т. Возле него Приснодева, наоборот, утопала в голубом, и осиянные Апостолы
изливали ровный отблеск на голубые краски дня.
Подоткнув коричневые рясы, два монаха поднялись на подмостки, прилаженн
ые к стене. Третий раскрыл внизу большой циркуль, сделанный из двух камыш
овых тростей. Четвертый размешивал в деревянных ведрах краски: темно-кр
асную с рыбьим клеем, светло-зеленую, нежно-голубую, черную и белую. Помес
тившиеся наверху писали Преображение Господне. В середине очерченный к
ругом Иисус в лучистом венце прижал одну руку к сердцу, поддерживая друг
ой складки своей одежды, справа Святой Иоанн и Святой Лука на фоне синевы
небес склонили головы в желтых венцах и воздевали руки. Туманились очерт
ания скалы под крестом, на котором распят был Сын Божий. Внизу располагал
ись Присные: опустилась наземь плачущая Магдалина, стояли коленопрекло
ненно Апостолы. Вокруг них красовался убор растений, усеивавших землю не
обычными акантами. Однако композиция оказалась неудачной, фигуры вышли
из-под кисти длинными и тонкими, головы маленькими и бледными, линии возд
ушными, облегченными, скорее подобными очертаниям золотых венцов, котор
ые расцвечивались теперь кистями монахов, искрометные, круглые, похожие
на блюда из золоченого серебра.
Молоток ударил в диск: Иоанн тащил своего осла, беспрерывно награждая ег
о пинками в грудь, и тот изогнулся, натянув узду, выпучив живот, запрокинув
голову с развивающейся горизонтально бородой, раздвинул ноги, сопел, фы
ркал. Тяжко навьючен был осел, которого Иоанн хотел когда-то назвать «мер
зостным», прозвище, которым награждали нечестивого Константина V! На спи
не осла стояла большая корзина с грудой овощей, в которой красные лукови
цы индийского перца перемешались с белой, круглой репой. Под ними обильн
о зеленели листья укропа, спаржи и салата, краснели куски окровавленной
говядины, баранье сало жалось к головам рыб. Вдоль стены, окружавшей двор,
тянулась каменная скамья. Иоанн, обессиленный, опустился на нее и начал р
ассматривать исполинскую живопись, над которой по-прежнему работали мо
нахи. Но осел заревел душераздирающим криком, который обычно исторгает о
слиная пасть, когда животное развеселится.
Ц Замолчи! Или я назову тебя Константином V, которого отверг Христос!
Иоанн грозил ослу, но тот не унимался и не переставал реветь оглушительн
о и однообразно. Тогда Иоанн повис на узде, с силой откинулся назад и приня
лся бить животное подошвой ноги по крестцу, животу, шее. Осел притих, рев е
го перешел в ленивое ворчанье. Выпучив глаза, он по-детски уставился на не
обычную живопись монахов, не перестававших трудиться на помосте. Лунные
диски венцов закруглились, пожелтели, достигли огромного размера, стали
похожи на месяц над болотом. Кисти двигались справа налево, сверху вниз, и
вот уже челом своим касались Апостолы небесной синевы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20