– А ты с ним знакома?– Знакома? – переспросила Мопса с таким видом, словно Лайам ее оскорбил. – Ха! Да он в каждый Праздник богов кормит меня хлебом!– Тогда веди, – буркнул Лайам, но тут же опомнился и чопорно поклонился.И Мопса повела его, уверенно пробираясь через толпу торговцев, погонщиков и рыбаков и время от времени поглядывая через плечо, не отстает ли ее спутник.Они нашли Вальдаса на боковой пристани. Он – по чьей-то, видимо, просьбе – приглядывал за разгрузкой лодки, заставленной горшками с угрями. Старик оказался очень древним, но выглядел бодро; на выдубленном ветрами лице его были отчеканены все годы, проведенные в море, а из впалого рта гордо торчали три желтых зуба. Наряд ветерана состоял из нескольких слоев разнообразных одежек, прикрытых для верности грубой морской робой, обмотанной сверху ярко-красным шарфом. Один из рукавов робы был пуст, и Мопса подергала за него.– Вальдас, – позвала она и дернула еще раз. – Можно с тобой поговорить?Старик повернулся, и морщинистое лицо его засветилось от радости.– Клянусь всеми богами, это же… нет, не Тарпея… да и не Доркас, конечно… это уж точно нет!.. Это… да, что же я?.. Ба! Да это же Мопса! Только подросшая и одетая как мальчишка!– И вовсе не как мальчишка!Старик продолжал сиять – возмущение Мопсы его нисколько не огорчило.– Ты пострижена коротко, вот и выглядишь как мальчишка.– Но одета не как мальчишка!– Ну да, но подстрижена-то так. Ну, давай-давай, маленькая Мопса, поговори со стариком. Ты теперь нечасто забегаешь сюда – не то, что раньше. А в таком красивом наряде тебя тут и сроду не видывали.Девочка подавила вздох и указала на Лайама:– С тобой хочет поговорить мой дядя.– А, так у тебя теперь есть дядя – вот хорошо-то! – и настоящий господин… Добрый вам день, мастер, и попутного вам ветра. Это вы хорошо сделали, что купили Мопсе новенький плащ, а то она вечно ходила в обносках – правда, я ее не видел уже, наверное, год и даже стал удивляться, куда это она подевалась.И он с обезоруживающей улыбкой поклонился Лайаму.– И вам добрый день, Вальдас, – поклонился в ответ Лайам. – Мопса сказала, что вы знаете обо всем, что происходит в порту.– Ну, можно сказать и так. Я забрасываю сети, а новости заплывают в них сами, – радостно сообщил старик. – Хотя мои сети будут ваших-то поскромней – вы ведь важный господин и так хорошо одеты. Я по большей части сижу в своей старой лачуге, – Вальдас неопределенно махнул рукой в сторону доков, – и слушаю все, что можно услышать. Только вряд ли то, что я слышу, может быть интересно такому человеку, как вы. Холодный сегодня денек, не правда ли?– И вовсе сегодня не холодно, а даже тепло! – возразила Мопса, но Лайам поспешил согласно кивнуть. Он успел заметить, какие чертики проскочили во внешне невинном взгляде старого моряка.– И впрямь очень холодно, – сказал Лайам. – Может быть, если у вас есть минутка, мы бы с вами зашли куда-нибудь, где можно выпить чего-нибудь согревающего, а там уж и посмотрели бы, сможете ли вы мне помочь?– Однако! – воскликнул Вальдас. Он явно был приятно удивлен и растроган. – Однако! Это было бы для меня большой честью и большим удовольствием и повеселило бы мне сердце! Мы можем дойти до “Зеленых угрей”… э, нет, не можем, сейчас слишком рано… а “Женушку фрипортца” почему-то закрыли… и “Горшок с похлебкой” нам не годится – там не подают выпивку до полудня… Знаете, сэр, боюсь, сейчас в округе нет ни одного приличного заведения, куда бы мы могли заглянуть.Старик почесал в затылке, возмущаясь подобным положением дел, потом подмигнул Лайаму.– И если подумать, сэр, сейчас-то я занят – слежу за разгрузкой, – он ткнул пальцем в сторону лодки, уже успевшей, впрочем, и без его присмотра распроститься с большей частью горшков. – А то ведь все, что у меня есть, – одна рука, два глаза и немного мозгов, так что я не могу с утра разгуливать по тавернам.– Я вас понимаю, – сказал Лайам, вежливо улыбнувшись. – Но, может быть, мы тогда побеседуем здесь? А уж потом, когда вам будет удобно, вы выпьете за мое здоровье.Он многозначительно опустил руку в карман. – Ну что вы, сэр, как можно! – запротестовал старик с такой самозабвенной искренностью, что Лайам чуть было не рассмеялся. – Это нельзя… это… так тут не делается… впрочем, разве что за здоровье… за ваше и за девчушкино, а вовсе не за мое! Исключительно из почтения, и если уж вам так того хочется, сэр!Лайам достал серебряную монету и вручил ее старику.– Да, Вальдас, мне очень того хочется.– Сэр, вы так добры! Сразу видно важного господина! Мопса, твой дядя – большой человек, – это видно и по его манерам, и по той красивой одежке, которую он купил для тебя. Сэр! Исключительно за ваше здоровье! Итак, о чем бы вы хотели узнать?Беседа заняла не так уж мало времени – из-за склонности Вальдаса уснащать свою речь цветистыми оборотами, но все-таки Лайам выяснил, что старик и впрямь видел, как в памятную ночь на борт “Удальца” поднялись мужчина и женщина, после чего корабль поспешно поднял паруса и вышел в море. Но когда Лайам высказал предположение, что эти люди, должно быть, обычные пассажиры, заплатившие за проезд, старый моряк зашелся в приступе смеха и долго не мог уняться.– Ха! Заплатившие за проезд! Ох, сэр, ну вы и шутник! Только не подумайте ничего обидного, сэр… Ну надо же такое сказать! Заплатившие за проезд! Где же такое видано? Зачем бы им платить за проезд?– А почему бы и нет? – поинтересовался Лайам. Что тут смешного, он не понимал, но на всякий случай предпочел улыбнуться. – Как же иначе они могли попасть на корабль?Вальдас на миг перестал хихикать, но лишь потому, что закашлялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94