Так почва подготовлена была у меня для признания пророческого, вещего значения
этих переживаний. Но вместе с тем старый скепсис остался. < ... >
Хочу еще отметить, что мысль образами и картинами, целыми рассказами - обычная
форма моих молчаливых прогулок или сидений.
В двух областях шла эта работа моего сознания во время болезни. Во-первых, в
области религиозно-философской, во-вторых, в области моей будущей судьбы в связи
с научным моим призванием. Кажется, в начале и затем в конце брали верх
религиозно-философские переживания. Но они менее ярко сохранились в моей памяти,
хотя казались мне очень ярко выражавшими мое понимание истины.
28.II-12.III.1920 г.
Главную часть моих мечтаний составляло, однако, мое построение жизни как
научного работника, и в частности проведение в человечество новых идей и нужной
научной работы в связи с учением о живом веществе. В сущности и здесь - особенно
в начале болезни - проходили и ставились две идеи: одна о новой мировой
организации научной работы, другая - о соответствующей ей постановке
исследований в области учения о живом веществе. В конце концов, однако, мысль
сосредоточилась около этой последней, так как именно к ней как будто должна была
устремиться вся работа моей личности. Основной целью моей жизни рисовалась мне
организация нового огромного института для изучения живого вещества и проведение
его в жизнь, управление им. Этот институт, международный по своему характеру, то
есть по темам и составу работников, должен был явиться типом тех новых могучих
учреждений для научной исследовательской работы, которые в будущем должны
совершенно изменить весь строй человеческой жизни, структуры человеческого
общества. Мои старые идеи, которые неизменно все развивались у меня за долгие
годы моей ученой и профессорской деятельности и выразились в 1915-1917 гг. в
попытках объединения и организации научной работы в России и в постановке на
очередь дня роста и охвата научными учреждениями Азии, явно сейчас потеряли
реальную основу в крушении России. Не по силам будет изможденной и обедневшей
России совершение этой мировой работы, которая казалась столь близкой в случае
ее победы в мировой войне. Мне ясно стало в этих фантастических переживаниях,
что роль эта перешла к англичанам и Америке.
29/II-19/III.1920 г.
И вначале эти построения будущего шли по этому пути моих размышлений последних
лет, попыток международных организаций, причем крупную роль в этих организациях
должны бы были играть инженеры. Однако очень скоро картины этого рода -
предварительные совещания немногих на яхте где-то в море, международные съезды и
т. д. - отошли от меня. Мне как-то ясно стало, что эту форму работы для мировой
организации нельзя совместить с своей собственной научной работой; одна
организаторская работа меня никогда не удовлетворяла, как бы широка она ни была,
например, когда я был товарищем министра народного просвещения России, ведавшим
очень самостоятельно делами высшего просвещения и науки в России7. Я перешел к
организации Исследовательского института живого вещества. В представлениях о
том, как я добивался этого, мною строились целые картины свиданий и переживаний,
заседаний и споров с знакомыми и вымышленными фигурами, подобно тому, как это
бывает во сне или в тех фантастических рассказах и сказках, которые строишь себе
иногда - лично я часто перед и после сна и во время прогулок. < ... > .
... Я отправился на несколько месяцев в США по приглашению образовавшегося там
Комитета для создания Института живого вещества, собравшего большие средства, и
прочел ряд лекций с большим успехом, особенно в Балтиморе, пропагандируя идею о
необходимости изучения живого вещества. Среди американских речей имела успех
особенно одна, о ближайших задачах и целях Института живого вещества и о
необходимости его создания в Америке, вызвавшая приток денежных пожертвований,
позволивший довести нужный капитал до нескольких десятков миллионов долларов (до
70!). В конце концов, уже во время этой поездки было выбрано место для создания
Института и началась выработка его плана.
Место было выбрано на берегу моря, Атлантического океана, аналогично морским
биологическим станциям в южных штатах Северной Америки. К постройке и
организации Института было приступлено немедленно. Основы его организации были
мною продиктованы Наташе8 - я их здесь оставляю. При Институте площадь земли с
лесом, которая является неприкосновенной для сохранения нетронутой культурой
природы.
Постройка Института шла усиленным темпом. Мы переехали туда, когда все было
готово, месяца за два до официального открытия. Я видел каким-то внутренним
зрением весь Институт - огромное здание, расположенное недалеко от океана.
Кругом дома для научного персонала и служащих среди парка и цветов. Для
директора отдельный дом недалеко от Института. В Институте огромная библиотека.
Его организацию в общих чертах я продиктовал Наташе. Неясно и спорно было для
меня объединение его с геохимическим институтом, необходимость которого
неизбежно вытекала по ходу работ Института живого вещества.
Когда мы переехали - все было готово; там уже был весь штат, организовывавший
соответственные отделения - из старых сотрудников и друзей. < ... > Во главе
отделов стояли лица разных национальностей. < ... >
Я ясно представил себе торжество открытия; прибыло много гостей; пароход из
Европы (и русские). Удивительно ярко и несколько раз рисовалось мне действие
двух больших приборов, разлагающих организмы в количестве десятков тысяч кило.
1 2 3 4 5