Артур Шопенгауэр.
Афоризмы житейской мудрости

Spellcheck: Дмитрий Боровик

Глава первая. ОСНОВНОЕ ДЕЛЕНИЕ

Аристотель (Eth. Nicom. l, 8) разделил блага человеческой
жизни на 3 группы: блага внешние, духовные и телесные. Сохраняя
лишь тройное деление, я утверждаю, что все, чем обусловливается
различие в судьбе людей, может быть сведено к трем основным
категориям.
1) Что такое человек: -- т. е. личность его в самом
широком смысле слова. Сюда следует отнести здоровье, силу,
красоту, темперамент, нравственность, ум и степень его
развития.
2) Что человек имеет: -- т. е. имущество, находящееся в
его собственности или владении.
3) Что представляет собою человек; этими словами
подразумевается то, каким человек является в представлении
других: как они его себе представляют; -- словом это -- мнение
остальных о нем, мнение, выражающееся вовне в его почете,
положении и славе.
Перечисленные в первой рубрике элементы вложены в человека
самой природой; из этого уже можно заключить, что влияние их на
его счастье или несчастье значительно сильнее и глубже того,
какое оказывается факторами двух других категорий, создающимися
силами людей. По сравнению с истинными личными достоинствами --
обширным умом или великим сердцем -- все преимущества,
доставляемые положением, рождением, хотя бы царственным,
богатством и т. п. оказываются тем же, чем оказывается
театральный король по сравнению с настоящим. Метродор, первый
ученик Эпикура, так начинает одну из своих глав: "То, что
находится внутри нас, более влияет на наше счастье, чем то, что
вытекает из вещей внешнего мира" (см. Clemens Alex. Strom 11,
21, стр. 362 Вюрцбургского издания) . Действительно, вполне
бесспорно, что для блага индивидуума, даже больше -- для его
бытия, самым существенным является то, что в нем самом
заключается или происходит. Только этим и обусловливается его
чувство удовлетворения или неудовольствия, -- являющееся
ближайшим образом результатом ощущений, желаний и мыслей; все,
лежащее вне этой области, имеет лишь косвенное влияние на
человека. Потому-то одни и те же внешние события влияют на
каждого совершенно различно; находясь в одинаковых
обстоятельствах, люди все же живут в разных мирах.
Непосредственно человек имеет дело лишь со своими собственными
представлениями, ощущениями и движениями воли; явления внешнего
мира влияют на него лишь постольку, поскольку ими вызываются
явления во внутреннем мире. Мир, в котором живет человек,
зависит прежде всего от того, как его данный человек понимает,
а следовательно, от свойств его мозга: сообразно с последним
мир оказывается то бедным, скучным и пошлым, то наоборот,
богатым, полным интереса и величия. Обыкновенно завидуют тем,
кому в жизни удавалось сталкиваться к интересными событиями; в
таких случаях скорее стоит завидовать той собственности к
восприятию, которая придает событию тот интерес, то значение,
какое он имеет на взгляд рассказчика; одно и то же
происшествие, представляющееся умному человеку глубоко
интересным, превратилось бы, будучи воспринято пустеньким
пошляком, в скучнейшую сцену из плоской обыденщины. Особенно
ясно это сказывается в некоторых стихотворениях Гете и Байрона,
описывающих, по-видимому, действительно случившиеся
происшествия: недалекий читатель склонен в таких случаях
завидовать поэту в том, что на его долю выпало это
происшествие, вместо того, чтобы завидовать его могучему
воображению, превратившему какое-нибудь повседневное событие в
нечто великое и красивое. Меланхолик примет за трагедию то, в
чем сангвиник увидит лишь интересный инцидент, а флегматик --
нечто, не заслуживающее внимания. Происходит это оттого, что
действительность, т. е. всякий осуществившийся факт, состоит из
двух половин: из субъективной и объективной, столь же
необходимо и тесно связанных между собою, как водород и
кислород в воде. При тождественных объективных и разных
субъективных данных или наоборот, получатся две глубоко
различные действительности: превосходящие объективные данные
при тупой, скверной субъективной половине создадут в результате
очень плохую действительность, подобно красивой местности,
наблюдаемой в дурную погоду или через скверное стекло. Проще
говоря, человек так же не может вылезти из своего сознания, как
из своей шкуры, и непосредственно живет только в нем; потому-то
так трудно помочь ему извне. На сцене один играет князя, другой
-- придворного, третий -- слугу, солдата или генерала и т. п.
Но эти различия суть чисто внешние, истинная же, внутренняя
подкладка у всех участников одна и та же: бедный актер с его
горем и нуждою. Так и в жизни. Различие в богатстве, в чине
отводят каждому особую роль, но отнюдь не ею обусловливается
распределение внутреннего счастья и довольства: и здесь в
каждом таится один и тот же жалкий бедняк, подавленный заботами
и горем, которое, правда, разнообразится в зависимости от
субъекта, но в истинном своем существе остается неизменным;
если и существует разница в степени, то она ни в коей мере не
зависит от положения или богатства субъекта, т. е. от характера
его роли.
Так как все существующее и происходящее существует и
происходит непосредственно лишь в сознании человека, то,
очевидно, свойства этого сознания существеннее всего и играют
более важную роль, чем отражающиеся в нем образы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11