– Средние сыновья огромной семьи, никто по нам не скучает.
– Вы жили в этих горах?
– Нет, по другую сторону Ущелья, в так называемых Средних Пределах.
– Значит, это никак не связано с тем, что ты – урожденный маг?
Потребовалось несколько мгновений, дабы убедиться, что я не ослышалась.
– Что ты сказал?
Узара пристально глядел на Сорграда.
– Я спросил, было ли твое решение оставить горы связано с тем, что ты урожденный маг.
– Ты ошибаешься, чародей! Здешний воздух слишком разрежен для твоих мозгов! – Но тут я заметила, что Грен смотрит на Сорграда, и поняла, что это правда. – Почему ты никогда не говорил мне?
– Я говорю сейчас, верно? – Сорград беспечно покачал головой, но в глазах его читалось раздражение. – С чего мне было откровенничать, если ты всегда говорила, что магия – это беда, и я с тобой целиком согласен. Она всегда была для меня только бедой. Все утверждали, что Грен приносит несчастье, но никто не захотел находиться возле меня, так как трут сам собой загорался в моей руке! Никто не желал идти со мной в шахту, боясь, что рудничный газ взорвется и начисто всех уничтожит. Во время моей первой зимней охоты я на три дня потерялся в пурге, и все говорили, что это ветер пытался забрать меня…
– Я думал, твое родство – с огнем, – порывисто перебил его Узара. – Мне следовало понять, что ты помогаешь согреть Зенелу. Это наводнение сбило меня с толку; чем больше я думал о нем, тем больше убеждался, что оно было вызвано неким нарушением стихий. Что именно ты чувствовал, когда…
– Заткнись, – бросила я магу. – Ты сам решил уйти, или тебя выгнали?
– Меня изгнали, – ответил Сорград с болью в голосе, совершенно игнорируя Узару. – Однако могло быть хуже. Средние Пределы не совсем отошли от старых обычаев, как восточные горцы с севера Гидесты, но по эту сторону Ущелья, вероятно, по-прежнему убивают любого, отмеченного Мизаеном. – Его улыбка была ироничной и невеселой.
– Найдется что-нибудь еще поесть? – Грен забрал мешок из моих оцепенелых рук.
– Но где ты обучался? – с досадой вопросил Узара. – Я наблюдал за каждым твоим шагом в долине, и все это время твой самоконтроль вызывал у меня сомнения. Такой дисциплине можно только научить, и наставником должен быть опытный практикующий. Что за маг обучил тебя, минуя Хадрумал? И даже не сообщив ничего Верховному магу…
– Мы никогда не имели дел с магами, – пробубнил Грен, натолкав в рот сушеных фруктов. – Пока наша девочка не свела нас с тобой. – Он явно был недоволен таким поворотом событий.
– Меня никто не учил. – Сорград покачал головой. – Магия для меня – сплошные неприятности.
– Я не могу это принять, – покраснел Узара. – Неуправляемое родство всегда себя проявляет. Без умелого руководства ты просто не сможешь его обуздать…
– Если ты называешь меня лжецом, маг, тебе лучше держать нож в руке, – ласково пропел Сорград.
Мне пришлось вмешаться, пока не пролилась кровь. Я щелкнула пальцами.
– Когда ты говорил, что рожден быть повешенным, ты имел в виду дурное предзнаменование рун? – непоследовательно спросила я Грена.
Он перевел взгляд с Узары на меня.
– Ага. Так сказали Шелтий.
– Да кто такие эти Шелтий? Правящий клан, царствующая династия?
– Ты все еще думаешь, как жительница низин, – упрекнул меня Сорград. – Никто не правит аниатиммами. Каждый дол сам себе хозяин.
– Пусть так, но что-то ведь заставляет старших честно вести дела? – осторожно спросила я.
Сорград кивнул.
– Да, Шелтий. – Он снова выглядел задумчивым. – Они не принадлежат никакой крови. Это коренные горцы, но свободные от всяких уз и пристрастий. Если спор не может быть улажен, они выступают третейским судьей. В древние времена здесь творились ужасные междоусобицы, каждая ссора кончалась кровной местью.
– Кровная месть длится три года за воровство, – добавил Грен. – Девять лет – за насилие и двадцать семь – в случае смерти.
– И все заняты по уши, – заметила я.
– Шелтий по большей части удерживают долы от прямого кровопролития. А когда не могут остановить сражение, работают целителями. – Сорград усмехнулся. – Еще они учителя и философы. Они хранят старые саги, и, как велит обычай, с ними должны советоваться по поводу брака, если вдруг два дола окажутся слишком близкой родней. Так, во всяком случае, о них говорят. Не помню, чтобы в детстве я видел Шелтий больше горсти раз, пока на рудниках не появился незнакомый старик и не заявил, что я должен уйти.
– Что дало ему такую власть? – Узара, поглощенный новой загадкой, обхватил руками тощие колени.
Сорград игнорировал его вопрос.
– После его заявления уже ничего нельзя было сделать. Даже мой отец не осмелился перечить ему, а я видел, как он не дрогнув стоял против медведя-шатуна. Меня выпроводили до захода солнца.
– И я тоже ушел, – вставил Грен. – Этот старый дурак все зудел о предзнаменованиях моего рождения.
– Выходит, их слово – закон? – Я заметила краем глаза нетерпение Узары, но не посмела отвести взгляд от Сорграда.
Горец покачал головой.
– Шелтий уже тогда утрачивали свое влияние в Средних Пределах. Мой отец не мог противиться изгнанию, но он не допустил моей смерти, на чем сперва настаивал этот старый ублюдок. Все мои дядья пришли к выводу, что этот обычай давно пора сбросить с горной вершины. Моя бабушка требовала призывать Шелтий, если намечался брак, но после ее смерти моя мать и другие женщины обычно обсуждали браки между собой.
– Но ты уверен, что они по-прежнему обитают в этих горах? – спросила я Сорграда.
– Если они вообще существуют, – кивнул он. – И если какие-нибудь аниатиммы знают что-то об эфирной магии, я бы сказал, что это именно Шелтий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169