– Это чего же? – влез Тимаш. – Будем в лесу, как серые волки, выть на луну?
– С немцами воевать, дед, – сказал Добрынин. – Такая вот штука!
– Я тут первый дом срубил, тут меня и похоронят, грёб твою шлёп! – сказал Андрей Иванович. – И бабка моя никуда ехать не желает.
– Когда должны электростанцию взорвать? – поинтересовался Шмелев.
– Полковник толковал, как немец подойдет к Кленову, тогда и взрывать надо, – сказал Добрынин. – Саперы взрывчатку заложат, а потом дело нехитрое: вертануть ручку машинки – и взлетит на воздух наша электростанция.
– Кто же «вертанет»?
– Семен, может, ты? – посмотрел Иван Иванович на осунувшегося кудрявого Семена, который утром приехал с товарняком из климовской больницы.
– Взрывать я, Иван Иванович, непривычен, – хмуро заметил тот. – Мое дело – строить.
– Что велят, то и надо делать, – сказал Добрынин.
– Не застрять бы мне здесь, – обеспокоенно взглянул в сторону вокзала Блинов. Он до последнего дожидался в Андреевке сестру, которая написала, что выезжает к нему.
Шмелев внимательно посмотрел на заведующего клубом: под пятьдесят мужику, в партию так и не вступил, и не скажешь, что всего себя отдает клубному делу. Говорили, что Блинов увлекается марками, переписывается с другими филателистами, якобы собрал ценную коллекцию. Была мысль у Григория Борисовича как следует прощупать этого нелюдимого человека, но особой пользы от него вряд ли можно было ожидать. Неужели любовь к сестре держит его здесь? А может, хочет немцев дождаться?..
– Я побегу за своими на хутор. – Охнув, Семен поднялся со ступенек. У него только что швы сняли после операции. – Может, еще воткнемся в эшелон? – Он кивнул всем и пошел прочь. Лицо его пожелтело; оттого что сутулился, он казался даже ростом меньше.
– Говорят, наш Семен чуть от брюха не помер, – покачал головой Тимаш. – Пустяк, говорят, операция, а человека вон как скрутило, едрена вошь!
– У меня же три полных бака молока! – вспомнил Шмелев. – Надо отдать красноармейцам!
– Чего же ты не уехал? – спросил его Андрей Иванович. – С немцами шутки плохи!
– Ты, Борисыч, их сметанкой угости – может, и смилуются, – ввернул Тимаш.
– Завод на мне, – даже не взглянув в его сторону, сказал Григорий Борисович. – Не было команды от начальства эвакуироваться… – Он повернулся к Добрынину: – Электростанцию я могу взорвать.
– Без саперов все равно не обойтись, – сказал Иван Иванович. – А ты все-таки будь на месте, Борисыч, мало ли что.
– Люди толкуют, евонная женка вчерась вечером ящик с маслом перла на горбу, – когда ушел Шмелев, сказал Тимаш. – И у Якова Супроновича в подвале добра навалом! Кому берегет?
– А ты сам видел? – строго посмотрел на него Добрынин.
– Эти куркули мимо рта ложку не пронесут, – ухмыльнулся Тимаш. – Супронович при немцах не пропадет.
– Видно, не дождусь я Нину, – с грустью сказал Блинов. – Надо, пожалуй, отсюда подаваться в тыл, пока не поздно.
– Беги, Архип Лексеич, – хмыкнул Тимаш. – Все бегут, и ты беги.
– Куда бежать-то? – печально посмотрел на него завклубом.
– На кудыкину гору, – ухмыльнулся дед.
Задребезжал телефонный аппарат. Добрынин проворно вскочил со ступенек и бросился в дом. Вышел он скоро, на лице широкая улыбка.
– Полковник, позвонил, сказал, наши задержали фашистов в Шлемове, это отсюда километров двадцать будет. Может, мужики, еще все обойдется? Не пустят их в Андреевку?
– Переправятся через Шлемовку и тута будут, – авторитетно заявил Тимаш.
На дороге будто переставили декорации: теперь красноармейцы, машины – все двигались в обратную сторону. Трехтонка с ревом волокла за собой две спаренные пушки, на подножке стоял молоденький лейтенант без фуражки и что-то покрикивал пехотинцам, прижимавшимся к изгороди дома Абросимова. Вслед за грузовиком протарахтели два легких танка. У одного на зеленом боку глубокая вмятина. Внезапно визг мотора заглушил все остальные звуки: «мессершмитт», вырвавшись из низких облаков, первый раз без единого выстрела пролетел над колонной. Развернувшись, снова низко прошел над дорогой, поливая из пулемета. Андрей Иванович видел, как затрепетала дранка на крыше его дома, вниз потекла труха.
– Грёб твою шлёп, дом спалит! – поднялся он во весь свой рост на крыльце и задел за притолоку. Схватившись за макушку и матерясь, он побежал к своему дому.
– Ну ладно, – кряхтя, поднялся Тимаш. – Куды нам, грешным, податься? А коли и придут басурманы, так не сожрут ведь живьем? – Он взглянул на задумчиво сосавшего самокрутку Добрынина. – Русский мужик, он жилистый и костлявый, им, поди, и подавиться можно…
– Вроде бы пушки близко? – прислушался Иван Иванович. – Полковник не велел мне от телефона отлучаться… – Он достал из кармана печать, подышал на нее и с маху пришлепнул на ладонь. – Куда ее девать? И касса осталась…
– А много у тебя, Ваня, денег-то в поселковой кассе? – остановился на тропинке Тимаш.
– Еще когда все деньги и бланки отправил в Климово, – сказал Добрынин. – Так, мелочишка… Шесть рублей семнадцать копеек.
– Эх, пропили бы мы с тобой эти денежки, Ваня, – горестно вздохнул Тимаш. – Да вот беда, водки теперя негде взять.
– Ты бы хоть сейчас-то, Тимофер Иваныч, посерьезнел, – упрекнул Добрынин. – Такое время, а ты все болтаешь!
– Пусть бабы слезы льют, а я непривычный, – вдруг окрысился тот. – Допустили германца до дома, а теперя за голову схватились? Эх, да что говорить, едрена вошь! – замысловато выругался и зашагал к дому.
Еще одна воинская часть прошла в сторону фронта. Белокурый майор с рукой на перевязи шагал впереди красноармейцев. На шее его покачивался карабин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213