ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ориентир у нас заметный… – кивнул он в сторону далекого багрового зарева.
Он молча вел машину. В фургоне радиостанции сгрудились восемь человек, В ночной схватке с гитлеровцами погибли трое. А сколько они положили фрицев, трудно сказать. Не до подсчета было. Тяжелый фургон большую скорость не разовьет, минут через пять-шесть догонят мотоциклисты. Сколько их? Фары включены лишь у переднего. Хочешь не хочешь, бой принимать надо! Он покосился на Чернышева, тот невозмутимо смотрел прямо перед собой, стрелка спидометра дрожала у цифры «80». Фургон частенько подкидывало на выбоинах, красноармейцы помалкивали, держась за аппаратуру, которой битком набита радиостанция на колесах.
– Документы из сейфа я спрятал под гимнастеркой, – на всякий случай сказал Кузнецов.
– Направо можно свернуть, – пошевелился рядом Чернышев. Он внимательно смотрел на дорогу.
По железной обшивке фургона зацокали пули, значит, автоматчики сидят на хвосте. Иван Васильевич чуть сбавил скорость, круто свернул с проселка, сразу бешено закидало на ухабах, Чернышев чуть не врезался головой в лобовое стекло. Заглушив мотор, Кузнецов выскочил из кабины и распахнул железную дверь.
– Лихо вы ездите, товарищ капитан, – прозвучал из темноты чей-то голос.
– Прибыли прямо в преисподнюю, – отозвался Орехов, первым спрыгивая на землю.
– Бегом в сторону леса! – скомандовал Иван Васильевич. – Мотоциклы по полю не пройдут. Все в лес!
Из фургона один за другим посыпались бойцы. Чернышев, нагнувшись у крыла, орудовал пассатижами, в нос ударил запах бензина.
– Я догоню! – крикнул он удаляющимся от машины красноармейцам.
Гулко стреканула автоматная очередь, проскочившие мимо мотоциклисты стали разворачиваться на дороге. Яркое пламя высоко взметнулось ввысь, озарив зеленый покосившийся фургон радиостанции, спрыгивающих с мотоциклов немцев и розоватое поле гречихи, по которому бежали бойцы. Там, где оно кончалось, начинался редкий молодой сосняк, постепенно переходивший в бор. У фургона завязалась перестрелка: Чернышев с двумя бойцами прикрывал их отход.
На опушке Кузнецов остановился, бойцы, тяжело дыша, сгрудились рядом. Ярко горела радиостанция, стрельба постепенно умолкла. Фашисты их не преследовали. В отблеске пожара поле гречихи тоже казалось объятым пламенем. Кто-то из красноармейцев, заметив движение ветвей в кустах, вскинул было автомат, но Петя Орехов молча пригнул дуло к земле, показал кулак.
– Нервишки шалят? – прошептал он. – Ты что же, сукин сын, хочешь всех нас выдать?..
Когда Иван Васильевич начал уже сомневаться в возвращении Чернышева, тот вынырнул на опушке, без пилотки, в мокрых от ночной росы галифе. Немного погодя появились два бойца, у одного в руке – пухлый ранец с меховой оторочкой.
– Я запомнил одно немецкое выражение, – повернул Чернышев лобастую голову к Кузнецову. – Доннер веттер! Что это такое?
– Черт возьми! – рассмеялся Иван Васильевич. Он был рад, что снова видит этого невозмутимого и храброго человека, а ведь сначала у него сложилось совершенно противоположное мнение о нем, особенно когда Чернышев усомнился в целесообразности ночной вылазки. Кузнецов даже подумал, что старший лейтенант трусоват.
– Одни бросились преследовать нас, – продолжал Чернышев, – другие тушат пожар на радиостанции, которую я поджег, руками насыпают в пилотки землю и кидают в огонь…
– Еще бы, – вмешался в разговор боец. – Там столько разной аппаратуры напичкано! Я вообще-то танкист, имел дело с полевой рацией, а тут ничего похожего.
– Гори она ясным огнем, – махнул рукой Чернышев.
– Если меня ранят или убьют, – обратился к бойцам Кузнецов, – возьмите отсюда… – он дотронулся до груди, – папку с документами и передайте в штаб. Я мельком заглянул в нее – сдается мне, что не напрасно мы нынче рисковали своими жизнями.
– Жаль ребят, – вздохнул Петя Орехов…
– На каждого нашего вышло не меньше чем пяток фрицев, – сказал боец.
– Кто за правду дерется, тому и сила двойная дается, – прибавил Чернышев. – Мы еще, Иван Васильевич, повоюем!
3
Геринг в маршальской форме со множеством орденов на белоснежном кителе в сопровождении адъютанта и командира полка довольно легко для своей тяжеловесной фигуры шагал вдоль ровного строя летчиков. Над высокой фуражкой маршала беспечно порхала большая, черная, с желтыми пятнами бабочка. Адъютант косился на нее, но отогнать не решался. Геринг остановился как раз посередине поля, перед квадратным столом. Бабочка тут же уселась на фуражку. Адъютант положил на стол кожаный чемоданчик с никелированными замками. Маршал оперся пухлой рукой о стол и произнес длинную цветистую речь, в которой воздавал славу своим властителям неба, непревзойденным асам люфтваффе могучего третьего рейха.
Высокий Гельмут – он стоял правофланговым – испытывал законную гордость: видно, и впрямь их полк отличился, если сам маршал авиации прилетел на полевой аэродром вручать награды пилотам. На небе не видно ни облачка, три звена «мессершмиттов» патрулируют над аэродромом, хотя сомнительно, чтобы сюда налетели советские бомбардировщики: говорит же Герман Геринг, что русская тяжелая авиация почти полностью уничтожена в первые дни войны – большая часть прямо на аэродромах, а идущих на бомбежку десятками сбивают непобедимые «мессершмитты» – самые быстроходные истребители в мире! Очевидно, чтобы не заглушать моторами слова маршала, «мессершмитты» держатся в стороне. Уже несколько аэродромов сменил полк, доблестные германские войска столь стремительно продвигаются в глубь советской территории, что авиация не успевает перебазироваться на новые аэродромы, чтобы быть поближе к фронту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
Он молча вел машину. В фургоне радиостанции сгрудились восемь человек, В ночной схватке с гитлеровцами погибли трое. А сколько они положили фрицев, трудно сказать. Не до подсчета было. Тяжелый фургон большую скорость не разовьет, минут через пять-шесть догонят мотоциклисты. Сколько их? Фары включены лишь у переднего. Хочешь не хочешь, бой принимать надо! Он покосился на Чернышева, тот невозмутимо смотрел прямо перед собой, стрелка спидометра дрожала у цифры «80». Фургон частенько подкидывало на выбоинах, красноармейцы помалкивали, держась за аппаратуру, которой битком набита радиостанция на колесах.
– Документы из сейфа я спрятал под гимнастеркой, – на всякий случай сказал Кузнецов.
– Направо можно свернуть, – пошевелился рядом Чернышев. Он внимательно смотрел на дорогу.
По железной обшивке фургона зацокали пули, значит, автоматчики сидят на хвосте. Иван Васильевич чуть сбавил скорость, круто свернул с проселка, сразу бешено закидало на ухабах, Чернышев чуть не врезался головой в лобовое стекло. Заглушив мотор, Кузнецов выскочил из кабины и распахнул железную дверь.
– Лихо вы ездите, товарищ капитан, – прозвучал из темноты чей-то голос.
– Прибыли прямо в преисподнюю, – отозвался Орехов, первым спрыгивая на землю.
– Бегом в сторону леса! – скомандовал Иван Васильевич. – Мотоциклы по полю не пройдут. Все в лес!
Из фургона один за другим посыпались бойцы. Чернышев, нагнувшись у крыла, орудовал пассатижами, в нос ударил запах бензина.
– Я догоню! – крикнул он удаляющимся от машины красноармейцам.
Гулко стреканула автоматная очередь, проскочившие мимо мотоциклисты стали разворачиваться на дороге. Яркое пламя высоко взметнулось ввысь, озарив зеленый покосившийся фургон радиостанции, спрыгивающих с мотоциклов немцев и розоватое поле гречихи, по которому бежали бойцы. Там, где оно кончалось, начинался редкий молодой сосняк, постепенно переходивший в бор. У фургона завязалась перестрелка: Чернышев с двумя бойцами прикрывал их отход.
На опушке Кузнецов остановился, бойцы, тяжело дыша, сгрудились рядом. Ярко горела радиостанция, стрельба постепенно умолкла. Фашисты их не преследовали. В отблеске пожара поле гречихи тоже казалось объятым пламенем. Кто-то из красноармейцев, заметив движение ветвей в кустах, вскинул было автомат, но Петя Орехов молча пригнул дуло к земле, показал кулак.
– Нервишки шалят? – прошептал он. – Ты что же, сукин сын, хочешь всех нас выдать?..
Когда Иван Васильевич начал уже сомневаться в возвращении Чернышева, тот вынырнул на опушке, без пилотки, в мокрых от ночной росы галифе. Немного погодя появились два бойца, у одного в руке – пухлый ранец с меховой оторочкой.
– Я запомнил одно немецкое выражение, – повернул Чернышев лобастую голову к Кузнецову. – Доннер веттер! Что это такое?
– Черт возьми! – рассмеялся Иван Васильевич. Он был рад, что снова видит этого невозмутимого и храброго человека, а ведь сначала у него сложилось совершенно противоположное мнение о нем, особенно когда Чернышев усомнился в целесообразности ночной вылазки. Кузнецов даже подумал, что старший лейтенант трусоват.
– Одни бросились преследовать нас, – продолжал Чернышев, – другие тушат пожар на радиостанции, которую я поджег, руками насыпают в пилотки землю и кидают в огонь…
– Еще бы, – вмешался в разговор боец. – Там столько разной аппаратуры напичкано! Я вообще-то танкист, имел дело с полевой рацией, а тут ничего похожего.
– Гори она ясным огнем, – махнул рукой Чернышев.
– Если меня ранят или убьют, – обратился к бойцам Кузнецов, – возьмите отсюда… – он дотронулся до груди, – папку с документами и передайте в штаб. Я мельком заглянул в нее – сдается мне, что не напрасно мы нынче рисковали своими жизнями.
– Жаль ребят, – вздохнул Петя Орехов…
– На каждого нашего вышло не меньше чем пяток фрицев, – сказал боец.
– Кто за правду дерется, тому и сила двойная дается, – прибавил Чернышев. – Мы еще, Иван Васильевич, повоюем!
3
Геринг в маршальской форме со множеством орденов на белоснежном кителе в сопровождении адъютанта и командира полка довольно легко для своей тяжеловесной фигуры шагал вдоль ровного строя летчиков. Над высокой фуражкой маршала беспечно порхала большая, черная, с желтыми пятнами бабочка. Адъютант косился на нее, но отогнать не решался. Геринг остановился как раз посередине поля, перед квадратным столом. Бабочка тут же уселась на фуражку. Адъютант положил на стол кожаный чемоданчик с никелированными замками. Маршал оперся пухлой рукой о стол и произнес длинную цветистую речь, в которой воздавал славу своим властителям неба, непревзойденным асам люфтваффе могучего третьего рейха.
Высокий Гельмут – он стоял правофланговым – испытывал законную гордость: видно, и впрямь их полк отличился, если сам маршал авиации прилетел на полевой аэродром вручать награды пилотам. На небе не видно ни облачка, три звена «мессершмиттов» патрулируют над аэродромом, хотя сомнительно, чтобы сюда налетели советские бомбардировщики: говорит же Герман Геринг, что русская тяжелая авиация почти полностью уничтожена в первые дни войны – большая часть прямо на аэродромах, а идущих на бомбежку десятками сбивают непобедимые «мессершмитты» – самые быстроходные истребители в мире! Очевидно, чтобы не заглушать моторами слова маршала, «мессершмитты» держатся в стороне. Уже несколько аэродромов сменил полк, доблестные германские войска столь стремительно продвигаются в глубь советской территории, что авиация не успевает перебазироваться на новые аэродромы, чтобы быть поближе к фронту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213