— прерываю Афанасия Сергеевича, догадываясь, что это были за полицейские.
— Особенно про бумаги, — подтверждает историк. — Когда они узнали, где я оставил продолжение дневников, то почти сразу ушли…
— Они предъявляли удостоверения?
— Да, прямо с порога. Но я не смог разглядеть, что там было написано. Один из них сказал, что они из Главного управления и занимаются бандитскими налетами.
— Вот именно… — бурчу я. — Налетами они точно занимаются.
— Понимаете, Ге… Вадим… — начинает историк, но я снова прерываю его, выразительно приложив палец к губам.
Афанасий Сергеевич удивленно замолкает. Быстро осматриваю его кровать, кляня себя за то, что не удосужился это сделать сразу. Проверяю также тумбочку и кровать у противоположной стены. Чисто.
— Меня сегодня днем переложили на другую кровать, а ту увезли, — говорит историк.
Выхожу в коридор и спрашиваю у дежурной медсестры, где сейчас кровать из палаты историка. Сестра уже, очевидно, поняла, из какого ведомства я прибыл, и без лишних слов ведет меня в конец коридора. Осматриваю две стоящие там кровати.
— У этой вот не работал подъемник спинки. Ее и заменили, — объясняет дежурная.
Вытаскиваю из-под нижнего уголка продольной перекладины кровати небольшой прямоугольный футлярчик на липучке. Медсестра удивленно рассматривает мою находку и уже собирается о чем-то спросить, но я делаю ей знак молчать. Оторвав антеннку-паутинку, извлекаю из футлярчика крошечную батарейку. Все, «клоп» обесточен.
— Никому не рассказывайте… — предупреждаю девушку. — За разглашение особо секретных сведений… — делаю многозначительную паузу.
Молоденькая медсестра часто кивает головой, боясь проронить хоть слово. Погрозив ей пальцем, возвращаюсь к историку. Девушка семенит рядом.
— Прямо как в кино про шпионов… — пытается она заглянуть мне в лицо.
Резко останавливаюсь, сестричка пролетает чуть вперед, но тут же тормозит.
— Они не шпионы, они гораздо хуже, — говорю ей с нарочито серьезным видом, а сам еле сдерживаю смех.
Девушка ойкает и прикрывает рот ладонью.
— Поэтому для вас же будет безопасней забыть обо всем, что вы сейчас видели… — поясняю ей.
Она, округлив глаза, снова кивает. Иду дальше, оставив ее в замешательстве.
— Я завтра же уволюсь… — слышу ее тихий испуганный голос.
— Даже не думайте! — оборачиваюсь к ней. — Это будет крайне подозрительно!..
Не хватало мне только, чтобы из-за меня сократилось число наших медицинских работников,
— Я п-по-няла, — бормочет медсестра, в изнеможении падая на свой стул.
Возвращаюсь в палату Афанасия Сергеевича.
— Оказывается, есть люди, которым интересно слышать каждое ваше слово, — говорю историку и, присев рядом с ним на стул, показываю миниатюрное подслушивающее устройство.
По глазам историка вижу: он не понимает, что я имею в виду. Вкратце объясняю ситуацию. Представившиеся ему сотрудниками Главного управления МВД — совсем не те, за кого себя выдавали.
— Так все-таки, Афанасий Сергеевич, почему ваша поездка доставляет вам задним числом столько неприятностей? Что особенного было в тех дневниках, из-за которых вы чуть не лишились жизни?
. Историк наконец решается быть со мной полностью откровенным:
— Знаете, Ге… Вадим… Кажется, мы с Руше напали на след пропавшей царской казны… Вернее, частице.
— Вы в этом уверены?
Историк смотрит на меня задумчиво:
— Более чем. Я даже знаю теперь, где ее искать. В бумагах указано место. Разумеется, все было зашифровано, но я провел за компьютером тридцать семь часов без перерыва, и теперь мне точно известно местонахождение сокровищ.
— Но бумаги… — начинаю я. Историк перебивает меня:
— Не существенно. Даже если кто-нибудь завладеет материалами, которыми я располагаю, он не скоро в них разберется.
— Но если удалось вам, то удастся и другим, — возражаю я. Мне ли не знать, какие есть специалисты по дешифровке любых сложных кодов.
Историк хитро усмехается:
— Есть один нюанс. Ни у кого нет последней тетради…
Вот теперь я понимаю, почему он так спокоен.
— И у Руше?
Афанасий Сергеевич кивает:
— И у Руше.
Ладно. Не клещами же вытягивать из него каждое слово. Захочет, сам расскажет.
— Я сейчас… — говорю ему и выхожу в коридор.
Сделав звонок, возвращаюсь к Афанасию Сергеевичу. Минут двадцать мы с ним беседуем ни о чем, пока не появляются люди, присланные генералом.
Прощаюсь с историком:
— Выздоравливайте, Афанасий Сергеевич. Пока все не образуется, у вас будет постоянная и очень надежная охрана, — киваю на трех огромных горилл, готовых приступить к выполнению генеральского задания.
Под мышкой у каждого наверняка здоровенная пушка.
Иду к выходу, но Афанасий Сергеевич окликает меня:
— Ге… Вадим!
Оборачиваюсь.
— Мне бы хотелось после выписки вместе с вами проверить мою версию.
Я несколько удивлен. Зачем проверять, когда все уже известно?
Афанасий Сергеевич поясняет, загадочно улыбаясь:
— Дело в том, что полковник Генерального штаба, чьи дневники я изучил, был весьма дальновиден… Поэтому для того, чтобы определить конкретное место с точностью до двух штыков лопаты в глубину, необходимо заглянуть в несколько других мест и уточнить координаты по оставленным там знакам…
Мне остается только развести руками. Историк, оказывается, конспиратор еще тот.
— Обязательно проверим, Афанасий Сергеевич, и думаю, что уже довольно скоро.
Выхожу из госпиталя на улицу. Для историка я сделал все, что мог, ну а золото подождет. Теперь первоочередная задача — разобраться с мафиози. Все, что было до этого, — только цветочки…

Продолжение следует

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58