-- Всю жизнь искал, такие силы и средства привлекал -- никакой информации. А тут появляется хлипкий, нечаянно разбогатевший мужичок и рассказывает, как отдыхал, у кого... Художник! Мастер разговорного жанра!
-- Значит, ты еще навыков не утратил?
-- Приумножил, князь, приумножил!
-- Ну да, а иначе бы не выжил. Как подлечили-то в немецком госпитале?
-- Неплохо...
-- Чего же хромаешь?
-- Хорошо -- ногу не отняли!
-- Значит, вернуться в СССР не пожелал?
-- Ты помнишь, как я попал в госпиталь? Сам же сдал!
-- А что, лучше было бы пулю в лоб закатать?
-- Ты бы закатал, и рука не дрогнула...
-- Дурень, я от смерти тебя спас! Куда бы ты в эсэсовской форме?..
Бывший майор помялся.
-- В общем-то, да... Ситуация... Оказался в американской зоне. Янки начали меня крутить... Вернулся бы к своим -- или шлепнули сразу, или в лагерь. Из группы никого не осталось, а кто еще знал о нашей операции?
-- Тот, кто отправлял!
-- И кто бы меня пустил к Жукову? В СМЕРШе бы и разбираться не стали... Мавр сделал паузу и спросил уже мягче:
-- Как жилось-то на Западе? По-немецки научился говорить? Или все контуженного играешь?
-- Научился... А в жизни ничего хорошего не было. В сорок седьмом раскрыли, осудили как советского шпиона и на семнадцать лет в тюрьму. Правда, через два года освободили...
-- Перевербовали?
-- Но меня же никто не вербовал, чтобы перевербовывать.
-- А, ну да, присяга, значит, не в счет... Согласился на сотрудничество?
-- Ты нисколько не изменился! Что ты въедаешься? Мне семьдесят один год! А тебе лет на пять побольше, верно?
-- На шесть, но я как-то об этом постоянно забываю, -- добродушно признался Мавр.
Бывший начальник разведки дивизии панибратски хлопнул его по плечу.
-- Но я не лечиться к тебе приехал, хотя говорят, ты практикуешь.
-- Ностальгия замучила? Поехал сослуживца искать?.. Или другая причина?
-- Другая... Поделиться бы надо, князь.
-- А чем поделиться, майор?.. Или ты тоже подрос в звании?
-- Бумажками поделиться, генерал. За которыми ходили. Теми, что из Берлина вывез. А потом будто бы взял и погиб.
-- Так сожгли бумажки, Соболь! Костерчик из них развели. Сам Георгий Константинович и запалил.
-- Эти бумажки не жгут, -- засмеялся тот. -- Жуков за них и пострадал. Ни Сталин, ни Хрущев не получили акций. Маршал приказал держать все у себя, до особого распоряжения. И до сих пор бумаги находятся у тебя! С сорок пятого года!
-- И сколько же ты хочешь получить?
-- В любом случае половину пакета. Мы с тобой остались на этом свете только двое здравствующих. По-моему, других правонаследников не имеется.
-- Как ты себе это представляешь? -- насмешливо спросил Мавр. -Сейчас я открою сарайчик, достану акции, отсчитаю половину и отдам? Может, тебе головку полечить, а не ногу?
Такой оборот Соболю не понравился, одутловатость щек сползла вниз, и лицо посерело.
-- Я приехал в СССР как частное лицо. Но за мной стоят определенные силы некоторых цивилизованных государств. А здесь у вас перестройка, сближение с Западом, и вашему правительству не нужен скандал с Веймарскими акциями. Они не были объявлены как трофеи, не пошли в счет контрибуции. Получился нонсенс: ценные бумаги не принадлежат ни СССР, ни Германии. Ни одно из этих государств не может претендовать на них, ибо Гитлер добыл их преступным путем, а как их приобрел Советский Союз, мы с тобой живые свидетели. Но со временем их придется передать Германии не получив ни копейки, вместе с другими вывезенными ценностями. Ваш ЦК вместе с генсеком пойдут на любые условия, чтобы только не раздражать цивилизованный мир.
-- Ты предлагаешь поделить и разбежаться?
-- В одиночку ничего с бумагами не сделаешь, -- уверенно сказал Соболь. -- Тебя просто ограбят и уберут, едва обнаружат акции. Мгновенно!.. Для их реализации должно быть не менее чем прикрытие какого-либо свободного и цивилизованного государства. Я имею возможность обеспечить такое прикрытие.
-- Подумаю. Слишком неожиданное предложение.
-- Только не долго! Максимум три дня. Пока я отдыхаю.
-- А вот сколько хочу, столько и буду думать! -- вдруг склонился к нему и прорычал Мавр. -- И ты мне тут сроков не ставь!
Бывший майор сдался, видимо, вспомнив характер хозяина.
-- Хорошо, генерал, я подожду, больше ждал... Но жить буду у тебя. Мне нравится эта комнатка, чем-то напоминает развалины и молодость.
На следующее утро оставшийся для всех остальных немцем, Фридрих Шосс изъявил желание наконец-то искупаться в Черном море, вместе со всеми отдыхающими и хозяином "русского отеля" Мавром. Сделали организованный заплыв до буйков, после чего устроили игру в водное поло, и никто не заметил, как исчез иностранец.
Его сначала искали собственными силами, потом приехали водолазы и только через три дня, далеко от Соленой Бухты, обнаружили тело немца, прибитое волнами к берегу...
* * *
Два года после этого трагического случая Мавр не пускал к себе отдыхающих, но жизнь заставила, и он снова начал сдавать жилье, только супружеским или иным парам, однако в последнее время стало не до выбора, поскольку в конце восьмидесятых резко убавился поток отдыхающих. Потом бизнес набрал обороты, и на юг потянулись начинающие богатеть одиночки, и больше всего -- барышни молодые и жаждущие развлечений предпринимательницы, жены скоробогатых коммерсантов, еще не освоившие пляжи Канар, удачливые валютные проститутки и просто челноки.
Через некоторое время вся эта публика открыла для себя заморские страны, и дом в летний сезон наполовину опустел.
Но были завсегдатаи, приезжающие специально к нему по одной причине:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19