-- До встречи!
И в тот же момент скользнула в дверь главного редактора.
Вообще-то на душе было мерзко, не хотелось никого видеть, и Андрей поехал домой, но по пути в боковом кармане заверещал подарок жены. Сбивчивый женский голос он не узнал и никак не мог добиться, кто звонит, пока не догадался, что это внучка Кацнельсона, Мира -- юная и отчего-то уже нервная девица. Она требовала немедленно приехать и не могла толком объяснить, что случилось и почему такая срочность, поскольку срывалась в слезы. С ней рядом кто-то был, и, вероятно, подсказал причину: Мира вдруг подавила всхлипы и внятно произнесла:
-- Нас ограбили!
Подмывало сказать все, что он думает по этому поводу, однако Хортов пересилил себя, выключил телефон и поехал на Арбат. Дом Кацнельсонов ремонтировался изнутри и снаружи, стоял в лесах, будто в клетке. За последние десять лет почти полностью сменились хозяева квартир и теперь из коммуналок делали роскошные апартаменты. Лев Маркович оставался из старых жильцов чуть ли не последним; как человек заслуженный и реабилитированный, имел отдельную четырехкомнатную квартиру и целый год жил там с внучкой. В ожидании разрешения на исход в "землю обетованную", они продавали старинную мебель, посуду, люстры и даже литые бронзовые дверные ручки -- короче, все, что некогда досталось по наследству от прошлых репрессированных хозяев и что нельзя было забрать с собой. И одновременно подыскивали покупателя на жилье.
Трудно было представить, что можно было грабить в этой пустой, пыльной и мрачноватой квартире.
Дверь открыл сын Кацнельсона, Донат -- сорокалетний ухоженный мужчина, и если судить по нему, то природа сопротивлялась или попросту издевалась над грехом Льва Макаровича Соплина. Хортов не видел двух старших сыновей, которые будто бы жили в Прибалтике, но, судя по младшему Донату и его дочке, -- подобных рязанских физиономий еще было поискать. Как не старался покойный карьерист перевоплотить и детей, ничего с генами поделать не мог, миграционная служба Израиля оказалась на высоте и обман раскрылся.
Донат был человеком мягким, добродушным, к авантюре своего отца относился скептически, хотя соглашался уехать из России, поскольку в "земле обетованной" у него оказались почти все друзья и коллеги по медицинскому институту. К отказу он отнесся вполне философски, ибо знал тайну родителя, и теперь радовался, что не успел продать свою частную зубопротезную клинику на Ленинском проспекте. И хорошо помог Хортову, когда тот узнал через своего информатора о смерти карьериста и решил сделать материал для газеты. Помог тем, что не только согласился на публикацию секретов семейной истории и дал письменное удостоверение, но даже и просил об этом. И вот только позавчера Донат вычитал текст статьи, ничего обидного для себя не нашел и подписался.
Сейчас Донат никак не выглядел ограбленным, но зато в пустом зале, за пустым кухонным столом, как возле гроба, сидели его дочь и седовласый, проворный человек, представившийся адвокатом покойного Кацнельсона. Мира вскочила и предложила свое место, поскольку третьей табуретки в доме не было еще неделю назад. Она уже не плакала, но выглядела несчастной, растерзанной и возбужденной одновременно, затоптала на полу окурок и тут же взяла новую сигарету.
-- Ну и что же случилось? -- спросил у Доната Хортов. -- Если вас ограбили, почему не вижу милиции?
-- Да, господин Хортов, это ограбление, -- за всех ответил адвокат, похоже, уполномоченный вести разговор. -- Из дома пропали ценные бумаги, принадлежавшие Льву Марковичу. Накануне этой... трагической смерти я навестил его, и мы вместе пересмотрели их и поместили... вот в этот тайник, -- он указал на лоскут обоев, отодранный со стены у самого пола. -- Да, он не такой надежный, но поместили всего на несколько дней, пока я не вернусь из командировки. Но вот я вернулся, не застал в живых Льва Марковича, даже похоронить не смог. И бумаг в тайнике не оказалось.
-- Чем же я могу помочь? -- пожал плечами Андрей. -- Я только журналист...
-- Вы можете! Можете помочь! -- Мира мгновенно сорвалась в истерику. -- Кто же еще нам поможет?!..
-- Мира, прекратите кричать! -- жестко оборвал ее адвокат и, видимо, уже не в первый раз. -- Пока я говорю, вы обязаны молчать.
Донат обнял дочь и стал тетешкать, как малое дитя.
-- Исчезновение ценных бумаг в корне меняет дело, господин Хортов, -прежним спокойно-деловым тоном продолжил адвокат. -- Есть все основания полагать, что мой клиент убит.
-- Я справлялся и в прокуратуре, и в ФСБ: смерть наступила от инсульта, -- не сразу сказал Андрей. -- Неоспоримый факт.
-- А вам известен такой факт, что в мире есть, пожалуй, больше десятка препаратов, вызывающих инфаркты и инсульты? Причем таких, которые распадаются на составляющие в течение часа, и не остается следов.
-- Что-то слышал...
-- А я видела, видела! -- вновь взорвалась Мира. -- Дедушка умирал на моих глазах!
-- Ничего вы не видели! -- и этот выпад был пресечен. -- Прекратите истерику! Вы мне мешаете!
-- Я видела, что обои оторваны! Только не знала, что там тайник!
-- Да, это она видела, -- согласился адвокат. -- Случайно заметила, когда "скорая" пыталась реанимировать Льва Марковича.
-- Но за два часа до того специальной почтой доставили пакет из посольства, со злополучным отказом, -- заметил Хортов. -- Он получил, расписался и запер дверь. Взлома не было, есть соответствующий акт.
Адвокат помедлил, отсекая паузой одну тему от другой, сказал с горечью:
-- Точно так же и прокуратура будет оспаривать все мои доводы. Я уверен, что смерть была насильственной, но не смогу доказать, что под обоями у Льва Марковича лежало целое состояние в ценных бумагах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19