А после того как все было упущено, у него в ушах снова и снова возникали замирающие вдали последние отголоски. И он проклинал себя, что не мог откликнуться на призывные голоса, звавшие его освободиться, переступить через свой страх туда, где ждет, может быть, вовсе не гибель, а небывалое счастье?.. Лали замолчала и вдруг соболезнующе и жалобно спросила:
— Бедный ты человек, хитроумный Улисс, как же это ты дал себя так перехитрить и одурачить?
Странно прозвучал и повис в воздухе этот вопрос, как будто сам Улисс стоял прямо перед ней, где-то рядом.
Еле заметно вздрагивая от волнения, голос Лали зазвенел и заставил весь класс встрепенуться. В напевной отрешенности ее полудетского голоса слышалось великое удивление и растерянность.
— Вот так он уходил на берег моря и стоял… наедине со своей великой тоской… Шумели темные деревья от ветра на берегу, и волны, шурша, набегали к самым его ногам, и древние созвездия ярко горели над его головой… Альциона… Плеяды… Кассиопея! А душа у него рвалась, только бы снова услышать дивный зов сирен. Все свои подвиги, рабов, и царство, и всю свинину он отдал бы, чтоб снова оказаться посреди ослепительного фиолетового моря свободным, без веревок, у мачты голубого паруса, на палубе, над потными, жилистыми гребцами с заткнутыми ушами… Но поздно! Бедный Улисс, ты прозевал единственно подлинное чудо, какое встретил в своих бесконечных, бесплодных странствиях!..
— Лали! Лали! Прекрати это немедленно, сейчас же убери все отсюда! — испуганно взвизгнула учительница. — Не смей напускать в класс эти волны, все промочат себе ноги!
Лали медленно пробормотала:
— Мне нечаянно… просто представилось, как ему грустно…
— Не смей больше ничего себе представлять. Не смей устраивать нам тут никаких созвездий в помещении школы! Немедленно возьми себя в руки и не распускайся!
— Я не буду… — тихо сказала Лали.
— Что значит — не буду? А этот надутый парус! Разве ему тут место?
— Ах да, извините… —Лали помотала головой, и полоскавшийся на ветру парус растаял.
— Э-э! Куда же все девалось?.. — с досадой прозвучало сразу несколько голосов.
— Умница, Лали! — одобрительно сказала учительница. — Теперь все в порядке. Дети! Конечно, вы все поняли, что ничего не произошло. Даже если кому-нибудь показалось что-то, чего не могло быть!
— А мне ничего и не казалось! — радостно объявил толстый мальчик. — Только поговорили что-то про свинину!
Задумчивая девочка Оффи всхлипнула и вдруг мечтательно улыбнулась:
— Лали! Отчего он так уж горевал?. Оттого, что звуки сирен заменить не могли… ему скучные песни Земли? Да?
— А что обозначал большой красный круг на парусе? — спросил мальчишка Фрукти.
— Ничего решительно! — твердо отрезала учительница. — Лали хорошая девочка и обещает нам, что она больше не будет. Мы уже установили, что решительно ничего не случилось. Просто ничего не было. А теперь мы сделаем маленькую зарядку, чтобы согреться!.. Туфли у меня, кажется, насквозь промокли, пока мы топтались на этом противном берегу вместе с э-э-э… Не желаю больше называть его имени!
Лали на довольно унылой ноте закончила свой рассказ о происшествии на уроке.
Мачеха с торжеством скрестила руки на груди и посмотрела на профессора, как бы спрашивая: «Ну что вы на это скажете?» И он сказал:
— Нда-с!.. — Ему, собственно, очень понравилась вся эта история, но он знал, что не может высказывать ни малейшего сочувствия Лали. Поэтому он нахмурился и еще раз сказал: — Нда-а-с!.. Вот, понимаешь ты, братец, то есть Лали… ты ведь сама сознаешь, что не следила за собой и распустилась. А ты подумала, к чему это тебя приведет, если будешь продолжать не следить за собой… Сегодня из-за тебя был ужасный беспорядок в классе, а завтра… ты представляешь, что ты можешь устроить завтра?
— Не-ет, — тоскливо протянула Лали, — не представляю.
— Вот видишь! — как можно назидательнее сказал профессор Ив. — Ты не знаешь! И я не знаю. Может это так продолжаться? Ты постараешься теперь следить за собой?
— Постараюсь, постараюсь! — Лали соскочила со стула, на лету чмокнула дедушку в щеку и умчалась из комнаты.
Глава 8
ФРУКТИ И ЕГО ЗАБАВНАЯ КАРУСЕЛЬ
Старики держались стойко. Каждый четверг они постукивали в дверь заброшенной на стодвадцатый этаж хижины Прата.
На этот раз, совершенно неожиданно, на аварийной скорости на крышу совершила посадку маленькая, ярко раскрашенная одноместная ракета с вмятыми боками. Из нее выбрался и с ленивой усмешкой огляделся вокруг мальчуган лет четырнадцати. Он глубоко засунул руки в карманы и, раскачиваясь, в развалку двинулся к двери такой походкой, что, казалось, он руками передвигает свои негнущиеся деревянные ноги. Зацепившись за порог, он вылетел чуть ли не на самую середину комнаты и, не обращая на это никакого внимания, лениво помахал в воздухе рукой:
— Приветик!.. Вы, кажется, меня не звали?.. Отвяжись, старая жестянка! — Последнее было обращено к Старому Роботу, который подкатился, собираясь его схватить.
Робот не обиделся, потому что понимал только голос своего хозяина, а Прат в эту минуту сказал:
— Погоди, не трогай его, старина. — По голосу он сразу понял, что незваный гость мальчишка. — Что привело тебя в мой дом, молодой человек?
— Привезла в ваш дом меня моя вонючая красавица ракета. А явился затем, чтоб разобраться, в чем тут фокус, черт его побери! Лопну, а разберусь!
— Если вы собираетесь лопнуть, — холодно сказала Прекрасная. Дама, — я надеюсь, вы не станете этого делать в этом доме. Кроме того, вы ведь еще даже не представились.
Мальчишка широко ухмыльнулся и поклонился так, что чуть не стукнулся лбом об пол:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55