Морган ничего на это не ответил. Она помогла ему добраться до стула, с которого только что встал Барни.
— Не пытайтесь говорить, отдохните, — улыбнулась она и, подойдя к сундуку, подняла крышку. — Сейчас я достану вам сухое платье. Вы переоденетесь и сразу почувствуете себя лучше.
Она быстро вытащила из сундука рубаху, панталоны и камзол и поспешила к нему. Морган вытирал волосы краем покрывала.
— Я и в самом деле чувствую себя так, будто выдержал битву с Посейдоном, — хрипло проговорил он с вымученной улыбкой.
Косица его расплелась, и влажные волосы окружили голову ореолом кудрей. Это сделало его похожим на очаровательного ребенка. Сходство было бы полным, если бы не суровые складки у губ, выдававшие человека, всякого на своем веку повидавшего и изведавшего множество лишений.
— Вам надо поскорее снять мокрую одежду, иначе вы подхватите простуду. — Она помогла ему стянуть камзол и осознала, что раздевает мужчину, лишь когда совместными усилиями они сняли с него рубаху.
Но не просто мужчину, а красавца, каких свет не видывал! Чьи развитые мускулы перекатывались под влажной смуглой кожей, как пушечные ядра. Мускулы, при виде которых ее бросило в жар. Серенити оцепенела, не в силах отвести от него глаз.
Морган потянулся за сухой рубахой, которую она держала в руках. И имел неосторожность взглянуть ей в лицо. Глаза ее горели желанием — в их глубинах поблескивали золотые и синие искры.
И тело его вмиг ожило, усталости как не бывало. Он вспомнил волшебный вкус ее поцелуя. Волнующий аромат ее дыхания. Словно наяву ощутил прикосновение ее ладоней к своей спине.
Позабыв обо всем на свете, он потянулся к ней.
— А вот и ужин подоспел! — весело выкрикнул появившийся в дверях Барни.
Серенити захлопала глазами. К щекам ее прилила кровь. Боже, ведь мгновение назад они чуть было не…
Неужто она была готова позволить полуголому мужчине поцеловать себя?
«Вот именно».
А после, после допустить…
«Ну уж нет, — возразил внутренний голос. — Ты для этого чересчур рассудительна, слишком респектабельна».
Но так ли это на самом деле?
С отчаянно бьющимся сердцем она протянула Моргану сухое платье.
— Я пока выйду за дверь.
Морган, едва удерживаясь от ругательств, вскочил на ноги. Покрывало свалилось на пол.
— Знаешь, Барни, — прошипел он сквозь зубы, — я иногда по-настоящему жалею, что не оставил тебя на «Джимини Блай».
У Барни задрожал подбородок.
— Что я такого сделал, капитан?
«Ты заявился сюда в самый неподходящий момент и помешал мне осуществить то, чего я так жаждал».
Протяжно вздохнув, Морган переоделся в сухие панталоны и камзол.
— Ничего. Ровным счетом ничего. И я за это должен тебя благодарить. Вот так-то.
— За ужин, что ли?
«Нет, за то, что помешал мне совершить ошибку. Быть может, самую тяжкую из всех».
— Вот-вот, Барни. Спасибо тебе, что не дал мне умереть с голоду.
Барни озадаченно почесал макушку.
Покончив с переодеванием, Морган тотчас же отворил дверь. Серенити стояла у стены коридора, бледная, с поникшими плечами, и держалась рукой за штормовой поручень. Преодолевая неловкость, Морган подошел к ней, снял ее ладонь с поручня и легонько, дружески ее пожал:
— Все в порядке, Серенити. Худшее мы уже пережили. Шторм почти миновал.
— Вы уверены?
Он ободряюще улыбнулся:
— Двадцать лет, проведенных в море, научили меня разбираться в таких вещах.
Серенити кивнула и собралась было что-то сказать, но тут дверь каюты распахнулась и в коридор вышел Барни.
— Капитан, коли я вам больше не нужен, так мы с Пести возвратимся на камбуз.
— Каролинские бобы, каролинские бобы! — подхватила птица.
— Ступай, ступай, Барни, покорми свою красотку, — усмехнулся Морган.
Чтобы старик мог пройти мимо них, Морган вынужден был придвинуться так близко к Серенити, что она ощутила жар его тела, почувствовала его пламенное дыхание на своей щеке. Ей захотелось дотронуться до еще не просохших локонов, которые спускались ниже его мускулистых плеч.
Что это было за волнующее переживание — находиться в такой соблазнительной близости от него, чувствовать запах моря и бриза, который от него исходил!
«Поцелуй же меня», — мысленно взмолилась она, вспоминая нежность его губ, силу объятий…
Морган многозначительно откашлялся.
— Прошу прощения, мисс Джеймс, но ваши острые ноготки, того и гляди, прорвут кожу на моем предплечье.
Только теперь она обнаружила, что осмелилась не просто дотронуться до его бицепса, а стиснуть его изо всех сил.
Щеки ее вспыхнули, и пальцы тотчас же разжались.
— Простите. Я не хотела…
«Поцелуй меня, Морской Волк. Что же ты медлишь?» Ей хотелось выкрикнуть этот призыв, но во рту у нее так пересохло, что она при всем желании не могла бы вымолвить ни слова. Моргану не раз случалось ловить на себе манящие взгляды, но никогда прежде столь невинные, лучезарно чистые глаза не смотрели на него с таким восхищением, со столь откровенным желанием.
Ему бы ничего не стоило подхватить ее на руки и отнести в каюту. А там, в уединении, стянуть с нее платье Лорелеи и провести языком по всем изгибам ее стройного тела, пока вкус ее кожи не запечатлеется в его памяти навек.
Она целомудренна, невинна. И как бы ни велико было его желание обладать ею, он не похитит ее девственности. Ведь именно так обошлись когда-то с Пенелопой.
А что до его собственной чистоты, его веры в людей, в справедливость — все это было отнято британцами и Уинстоном.
Нет, он не поступит с ней так. Слишком хорошо ему известно, каково это, когда тебя используют. Не может он погубить человеческое существо ради удовлетворения собственной прихоти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86