Джон весело улыбнулся. Мередит мгновенно вспыхнула.– Он больше, чем учитель, Бен Шиллер. Гастон… я хочу сказать, месье Гарнье… человек, обладающий многими талантами и способностями.– Merci, – Гастон поклонился девушке. – Вы неправильно меня поняли. Я уважаю человека, который трудится и… как это сказать?.. A letat brut? Aletat brut (фр.) – неотесаный.

Джон ощетинился, словно еж.– Меня вы также относите к этой категории?– Absolutment, Absolutment (фр.) – конечно, безусловно.

– уверил его Гастон. – Я восхищаюсь вами, Джонни.– Он считает тебя и Бена простаками, Джонни, – нервно пояснила Мередит. – И это правда. Думаю, ты даже гордишься этим.– Все зависит от того, Мерри, как ты понимаешь это слово, – резко ответил Джон. – Если ты имеешь в виду «напыщенный», «высокомерный», «позер»…– Дорогой, – Элейн встала между сыном и Гастоном. – Мы лучше узнаем друг друга за обедом. Прошу к столу.– Avec plaisir, Avec plaisir (фр.) – с удовольствием (Прим. пер.).

– самодовольно улыбаясь, Гастон предложил руку хозяйке дома.Виновато взглянув на Питера и Мередит, Элейн пошла с ним к столу.– Мне все ясно, – проворчал Джон. – Мне кажется, ты назвала его «безвредным»? Его поведение оскорбительно. Он флиртует с мамой. Ты видишь, Шеннон?– Да, я заметила. Я хотела бы, чтобы и Мередит заметила это. Веди себя прилично за столом и, будем надеяться, бедная девочка поймет, что он из себя представляет.Намеренно обойдя Бена, Мередит велела Питеру вести ее к столу. Остальные последовали за ними, не соблюдая формальностей. За столом Питер говорил комплименты своей жене. Он хвалил ее наряд, сервировку стола и даже аромат жареной утки, витавшей в воздухе.– О, Питер, ты говоришь милые комплименты, – счастливо смеялась Элейн.– Самой милой из женщин.С едва заметным неодобрением Мередит и Джон наблюдали, как мать откровенно кокетничает с их отчимом.– Черт возьми, что с ней случилось? – тихо спросил Джон.– Наверное, заболела, – лукаво ответила Шеннон. – Посмотри, какая она румяная.Джон сердито взглянул на свою невесту и демонстративно отвернулся к Бену.– Ты должен погостить у меня. Когда ты увидишь девственные места, ты не захочешь возвращаться в этот город.Шеннон с сочувствием смотрела на Бена, удивляясь, как можно не замечать его красоты и преданности. Должно быть, Мередит слепа. Отвечая Джону, смущенный кузнец спотыкался на каждом слове, стараясь быть одновременно и вежливым, и интересным.Гастон был невыносим. Он не замечал явно враждебного отношения со стороны окружающих, перебивал всех и выплескивал на слушателей бесконечный поток «знаний» – розы следует срезать над узлом… свечи немного коптят, если их неправильно охладили… по показаниям его «инструментов» в течение нескольких дней будет стоять сырая погода…Когда Питер предложил ему вина, Гастон нюхал и рассматривал его так долго, что Шеннон зарылась лицом в камзол Джона, пытаясь скрыть от Мередит насмешливую улыбку. Она надеялась, что девушка прозреет, глядя на француза глазами своей семьи, хотя в глубине души не верила этому ни на грош.Мередит ловила каждое слово Гастона с восторженным вниманием. Исчезла говорливая веселая девушка с живыми, сверкающими глазами. Появилась спокойная, преданная науке женщина. Только один раз она отвела взгляд от Гастона, посмотрев с раздражением на смеющуюся мать.Под конец месье Гарнье прочел Джону лекцию о людях, упивающихся красотами дикой природы.– Я изучаю дикарей, – бодро сообщил он. – Мерри говорит, вы много времени проводите среди них. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.– Я не знаком с дикарями, – Джон свирепо смотрел на француза.– Ах, – Гастон рассмеялся. – Вы их защитник? Очень благородно. Многие из моих соотечественников разделяют… ваше восхищение. Но признайтесь, туземцы – как это говорят? Vicieux?– Злобны. – Перевела Мередит с сомнением в голосе. – Правильно, Джонни?– Что ты имеешь в виду? Правильно ли ты перевела, что они злобны? – прорычал Джон.– Твой французский улучшается, cherie, – похвалил Гастон девушку. – Боюсь, я оскорбил твоего братца.– Джонни, как всегда, невыносим, – фыркнула Мередит.– Мерри, ты ведь встречалась с Кахнаваки. Как ты считаешь, он злобный?– Конечно, нет, – она отвернулась от брата. – Шеннон, заставь его вести себя прилично.Шеннон обменялась с Элейн понимающим взглядом.– Месье Гарнье. Мередит сказала, что вы знаете доктора Маршана. Он действительно выдающийся врач, как о нем говорят?– Он хороший врач, но… выдающимся его не назовешь. Я бы поостерегся применять столь сильный эпитет к этому человеку.– Но вы – выдающийся ученый? – Голос Джона полон яда.– Mais qui. Mais qui (фр.) – возможно.

– Да, он выдающийся, – твердо сказала Мередит. – Гастон, расскажи им о своих экспериментах.– Сомневаюсь, чтобы это было интересно, cherie, – он мягко улыбнулся. – Мне бы хотелось побольше узнать о вашей очаровательной гостье Шеннон, ваш акцент… как бы это сказать…– Опять? – прорычал Джон. – Ее акцент: magnifique? Incroyable? Degoutant? Magnifique, incrauable, degoutant (фр.) – прекрасный, невероятный, отвратительный.

– Джон Катлер, мне знакомы эти слова. Это – «великолепный», «потрясающий», но будем надеяться, не «отвратительный».– Браво! – Гастон весело рассмеялся. – Она действительно великолепна, не так ли, Джонни?– Зовите меня Джоном, – произнес тот сквозь сжатые зубы. – И будьте любезны обращаться к моей невесте «мисс Клиэри». Что касается моей сестры, она для вас слишком хороша; и если та хихикающая женщина, которая была моей матерью, пока не сошла с ума… держите свои елейные комплименты при себе и…– Джонни! – Мередит была в панике. – Шеннон, заставь его замолчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93