Она была чудовищно тяжела.
– По-моему, она сделана из чистого золота, – сказал я, рассматривая всем известный предмет кухонного быта.
– У него вся посуда из золота, – подтвердил мое предположение Крафт. – Вон видите, миска суповая на столе стоит.
Миску я трогать не стал, зато вернулся к котлу и прицелился в плавающий на поверхности небольшого супового озерца кусок мяса.
– Куда полез грязными руками?! – прогремел вдруг над моим ухом страшный голос.
От испуга я едва не кувырнулся в котел, но в последний момент все-таки удержал равновесие и оглянулся. Какие, там четыре метра, мама дорогая, в этом дородном дяде их было не менее шести. Такого легче убить, чем прокормить. Немудрено, что старушка Земля сделала свой выбор в пользу более мелких особей, редко достигающих в высоту двух метров и куда менее чревастых. Что касается лица волота, то худого слова о нем не скажу. Среди человеческих физиономий попадаются много гаже. Зубы, правда, впечатляли, но сказать, что его клыки размером с кабаньи, было бы явным преувеличением. К сожалению, было у него два глаза, так что вариант, использовавшийся хитроумным Одиссеем в противоборстве с циклопом, отпал сам собой.
– Вадим Чарнота, путешественник, – представился я.
– Витязь?
– Боже упаси. Ученый-этнограф. Изучаю местный фольклор. Окрестные жители порекомендовали мне вас как большого знатока в этой области. А это господин Крафт, мой коллега. Историк, гуманист, просветитель.
– Волот Имир, – представился в свою очередь великан. – Владыка всей земли от моря и до моря. Вы атланты?
– Да как вам сказать, – пожал я плечами. – С одной стороны, вроде бы да, а с другой – нет.
– Изгои, значит, – сделал неожиданный вывод хозяин.
Спорить я с ним не стал, ибо успел уже догадаться, что господин Имир недолюбливает атлантов, но, возможно, к изгоям он отнесется более снисходительно. Тем более что у меня не было ни малейшего желания ввязываться в древнюю распрю между атлантами и волотами, которая разрешилась, к нашему удовольствию, много тысяч лет назад.
– Что вам нужно в моем замке?
– Сущая ерунда. Куда-то запропастился Грааль, и мы с коллегой подрядились его отыскать.
Гром загромыхал так неожиданно, что я невольно вздрогнул. Впрочем, как вскоре выяснилось, оглушительные раскаты не имели к атмосферным явлениям никакого отношения – это смеялся волот. Видимо, у него было весьма специфическое чувство юмора. Я лично ничего смешного в возникшей ситуации не находил. Скорее уж испытывал некоторое беспокойство по поводу приплясывающей и махающей огромными ручищами туши: ненароком она могла раздавить нас с Вацлавом Карловичем.
– Это смешно, – вежливо согласился я, когда раскаты грома наконец стихли. – Но почему бы не повеселиться в хорошей компании?
– Ладно, пошли, – сказал волот. – Так и быть, напою вас вином. А потом мы устроим состязание. Могу же я слегка развлечься после стольких дней одиночества?
– Безусловно, – подтвердил я. – Но надеюсь, это будет состязание интеллектов, а не бицепсов?
– Чего? – не понял меня волот.
– Я много слышал, господин Имир, о вашем уме и необыкновенных способностях в магических искусствах, – сделал я комплимент хозяину.
Все-таки когда рядом с тобой шагает такая туша, то ты поневоле начинаешь комплексовать и метать бисер. И вообще, чувствуешь себя моськой, которой выпала почетная обязанность сопровождать слона. На каждый шаг волота мне приходилась делать три, что, согласитесь, не совсем удобно. Тем не менее я потихоньку обживался в предложенных обстоятельствах. И жилище волота не казалось мне таким уж огромным и мрачным, хотя, безусловно, много бы выиграло, если бы его серые стены были расписаны райскими птицами.
– Какими еще птицами? – недоуменно глянул на меня сверху вниз Имир, когда я высказал ему вслух свои пожелания.
– Ну, скажем, гамаюн, алконост, сирин.
– Типун тебе на язык, – сердито хрюкнул хозяин. – Я честный волот, а не какой-нибудь развращенный атлант.
– Виноват, – поправился я. – А если, скажем, пруд нарисовать и пустить по нему лебедей?
– Издеваешься, да? Да я тебе пасть порву, земноводная лягушка!
– А в чем дело-то? – не понял я.
– Это вам, атлантам, лебедь брат, а мне он лютый враг.
Крафт довольно нелюбезно ткнул меня кулаком в бок, недвусмысленно намекая тем самым, что мне лучше бы придержать язычок, дабы неразумными речами не навлечь на наши головы гнев хозяина.
– Так ведь это суеверия, – попробовал я переубедить волота. – Лебедь птица, а атлант человек– что между ними может быть общего?
– А яйцо? – напомнил мне Имир. – Кто снес яйцо, из которого вылупились твои предки, атлант?
– А кто его снес?
– Птица лебедь и снесла.
В принципе при большом желании в рассуждениях волота можно было обнаружить зачатки первобытного дарвинизма. Правда, они не во всем совпадали с известной нам со школьной скамьи теорией эволюции, но, в конце концов, человеку гораздо приятнее числить в предках красивую, гордую птицу, чем хамоватого примата. Однако я рискнул поправить господина Имира и блеснуть знаниями в состязании интеллектов.
– Не смеши меня, атлант, – обиделся великан. – Это мы, волоты, произошли от матери-обезьяны, а вы на нашей Земле вечные приблуды.
Наш научный спор продолжился в обширном помещении, которое, конечно, можно было назвать залом, но гораздо в большей степени оно походило на Дворец спорта, на арене которого возвели помост– специально по случаю приезда артистов. Впрочем, Дворец спорта был пуст, а эстраду волот использовал вместо стола. В данный момент на столе стоял огромный кувшин, а рядом солидных размеров глиняная кружка, под стать огромной лапе нашего гостеприимного хозяина.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14