Мягкий ковер заглушал шаги, и когда мужские голоса зазвучали у самого стола, она вздрогнула от неожиданности.
– Знаешь, Ланс, я думаю, мэр был не слишком доволен тем, что ты не захотел встретиться с ним перед приемом, – раздался над самой головой Хани сочный баритон. – Этот человек не привык, чтобы ему в чем бы то ни было отказывали.
– Действительно скверно, – спокойно произнес другой, чуть более высокий и мягкий, но очень приятный голос. – А впрочем, наплевать. Вот уже три дня я вынужден терпеть всевозможные бюрократические игры. Ты же обещал, что это будут просто каникулы, Алекс!
– Имей терпение, – лениво отозвался Алекс Бен Рашид. – Протокол есть протокол. Впрочем, официальная часть почти закончена. Последний долг вежливости – и мы сможем немного порезвиться. Ну а укрепить деловые связи с таким крупным промышленным городом, как Хьюстон, никогда не мешает.
– Я знал, что ты попытаешься использовать нашу поездку, чтобы решить свои деловые вопросы, – в сердцах промолвил принц, но в его голосе Хани почудилось удовлетворение собственной проницательностью. – Если память мне не изменяет, ты уговорил меня поехать с тобой под предлогом того, что эта поездка, дескать, будет твоим последним шансом как следует покуролесить, прежде чем отец передаст в твои руки бразды правления компанией. Но стоило тебе оказаться в Штатах, как ты принялся завязывать новые знакомства и договариваться о сделках. Это и есть твой Загул? В таком случае, с тем же успехом я мог бы остаться в Цюрихе.
Хани под столом подумала о том, как много, оказывается, можно узнать о человеке по голосу, даже если не видишь говорящего. Оба мужчины говорили по-английски, что было вовсе неудивительно, поскольку оба они учились в Оксфорде. Однако, как Хани ни старалась, она не могла уловить в их речи никакого иностранного акцента. Правда, Алекс чуть заметно растягивал слова на британский манер, но речь Ланса звучала отрывисто и энергично, как у настоящего американца.
– Тебе бы все равно надоело рисовать эти заснеженные вершины, – отозвался Алекс Бен Рашид.
Последовала пауза, и Хани услышала, как чиркнула зажигаемая спичка. – Ты же сам сказал, что не прочь переменить обстановку, – добавил он.
"Боже мой, только не это! – взмолилась в своем убежище Хани. – Только бы он не закурил сигару!" Согласившись на предложение Рафаэля, она не предусмотрела того, что мужчины скорее всего будут курить, и теперь ей оставалось только молиться, чтобы Бен Рашид отошел от стола подальше или чтобы он курил простую сигарету. У Хани была острая идиосинкразия на сигарный дым: от него она сразу начинала отчаянно чихать, а в закрытом помещении – если она не успевала его вовремя покинуть – дело могло кончиться обмороком.
– Это была минутная слабость, – небрежно проговорил Ланс. – Просто мне стала надоедать одна крашеная красотка – чемпионка олимпийских игр по фигурному катанию. Она просто извела меня своими неприличными предложениями!
– Как ты сказал? Извела? Неприличными предложениями?… – Алекс громко фыркнул. – Дорогой мой, это так не похоже на тебя!
Он шумно выдохнул, и Хани поняла, что это сигарный дым. В носу у нее защипало, и она узнала грозные признаки надвигающейся катастрофы.
– Не понимаю, что тебя так удивляет, – мрачно откликнулся принц Руби. – Я не люблю излишне эксцентричных женщин. Представь себе, в последний раз она захотела проделать это на льду.
Последовала непродолжительная пауза, после которой Бен Рашид осторожно спросил:
– Это?..
Принц ответил односложным англосаксонским глаголом, и чрезвычайно шокированная Хани почувствовала, как у нее полезли глаза на лоб.
Алекс громко расхохотался.
– Боже мой, Ланс! В чем тебе не откажешь, так это в умении подбирать выражения! Кстати, ты хоть на коньках-то стоять умеешь?
Принц Руби тоже усмехнулся.
– При чем тут коньки? Мы оба должны были быть абсолютно голыми! Похоже, Эрика считала, что это будет очень эротично. – Он вздохнул. – Должно быть, я просто старею. Лет десять назад я бы на это пошел, не задумываясь.
– Очевидно, ты хотел сказать: десять месяцев, – поправил его Бен Рашид. – По-моему, ты просто был не в настроении, когда она предложила тебе устроить эту ледовую феерию.
Свербение в носу Хани стало совершенно непереносимым. Ну почему Бен Рашид не курит трубку?! Неужели никто не удосужился сказать ему, что восточные владыки и их наследники должны курить кальян?
– Возможно, – легко согласился принц Руби. – Может быть, я не стал бы возражать, если бы речь шла о крытом катке. Но Эрика настаивала на том, чтобы мы встретились на природе – где-нибудь в горах, на льду естественного водоема. Для меня Швейцария вообще слишком холодная страна, а в это время года особенно.
Хани почувствовала, что сейчас чихнет. Ну почему, почему ей так не повезло?! Почему столь блестящему плану обязательно нужно было провалиться? И чем-то еще все это закончится…
– Я отлично тебя понимаю, – согласился Бен Рашид. – Осень в Швейцарских Альпах способна охладить чей угодно энтузиазм. Вот если бы, кроме коньков, ты мог надеть что-нибудь еще…
Он не договорил. Хани чихнула три раза подряд, чихнула с такой силой, что белые крылья скатерти заколыхались и едва не взлетели вверх. Не услышать эту канонаду было невозможно; во всяком случае, наступившая в комнате тишина показалась ей очень выразительной. В других условиях Хани сделала бы все возможное, чтобы как-то подготовиться к предстоящей конфронтации, но сейчас ей было не до того. Сражаясь с подступившей к горлу тошнотой, она покорно ждала, пока ее обнаружат и вытащат на свет Божий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12