– Во всяком случае, для такой маленькой пуританки, как ты, этого набора должно быть вполне достаточно.
– Ты ошиблась вдвойне, – возразила Хани. – Во-первых, ни один человек, если только он не сошел с ума, не назвал бы меня маленькой, а что касается пуританки, то это просто грязные инсинуации!
– Двадцатичетырехлетняя девственница – не пуританка? – Нэнси саркастически хмыкнула. – Нет, ты точно надо мной смеешься!
– И зачем только я рассказала тебе историю своей жизни?! – с притворным раскаянием воскликнула Хани. – Очевидно, всему виной была "Маргарита", которой ты меня так усердно поила… Если бы я знала, что ты станешь напоминать мне об этом при каждом удобном и неудобном случае, я бы держала язык за зубами!
– Если память мне не изменяет, – сухо напомнила Нэнси, – в ту ночь ты хотела только одного – чтобы кто-то тебя утешил. Откуда мне было знать, что передо мной такое невинное, неиспорченное создание? Ты же ни о чем меня не предупредила! Ты просто рыдала у меня на груди и жаловалась на несовершенство мира, в котором молодые женщины-детективы оказываются беззащитными перед сексуальными домогательствами своих боссов.
– Тогда я действительно абсолютно раскисла, – согласилась Хани и снова нахмурилась: даже сейчас, много месяцев спустя, она чувствовала гнев и досаду, вспоминая тот несчастный день. – Я просто не верила, что владелец такого солидного детективного бюро может уволить меня только за то, что я отказалась переспать с ним, – добавила она, сокрушенно качая головой.
– Какая же ты еще зеленая! – простонала Нэнси, недоуменно пожав плечами. – Просто в голове не укладывается. Я не перестаю удивляться, как взрослая женщина, которая с отличием закончила полицейскую академию и проработала два года в городском полицейском управлении, может оставаться такой наивной! Это просто потрясающе, Хани. Таких, как ты, нужно заносить в Красную книгу как исчезающий вид. Да в Хьюстоне, наверное, каждая собака знает, что этот твой Бен Лакленд бабник, каких свет не видывал. Только тебе ничего подобного в голову не приходило. Ты, наверное, решила, что он покровительствует тебе, так сказать, по-отечески, и, естественно, испытала настоящее потрясение, когда узнала, что ему на самом деле от тебя надо.
– Но у него же такая милая жена… – слабо возразила Хани. – И он ни разу не предпринимал никаких попыток до тех пор… До того последнего вечера в офисе.
– У таких типов всегда бывают очень милые жены, – с иронией отрезала Нэнси. – Для них это своего рода мера предосторожности. Я как-нибудь расскажу тебе про моего бывшего супруга; он тоже был большой мастер по этой части и всегда умел здорово подстраховаться.
– Должно быть, он был просто дурак, если позволил тебе уйти! – с убежденностью проговорила Хани. – Некоторые мужчины не в состоянии понять своего счастья, а потом становится уже слишком поздно.
Нэнси ехидно усмехнулась.
– Не беспокойся, дорогая. С тех пор я тоже поумнела, и теперь каждый мужчина, с которым я имею дело, прекрасно знает, что я за сокровище.
С этими словами Нэнси повернула налево, на улицу Фэннинг, а потом – направо, в переулок, который тянулся вдоль задней стены высотного здания отеля. Остановив "Тойоту" неподалеку от широких двойных ворот, предназначенных для грузовиков, доставляющих продовольствие, она погасила фары и включила лампочку под потолком салона.
– Послушай, Хани, – сказала Нэнси, и ее лицо стало серьезным. – Может, мы все-таки забудем об этом деле? Я понимаю, что тебе нужны деньги, но ведь не настолько, чтобы рисковать из-за них всем! Будут и другие задания.
– Что-то я не заметила, чтобы клиенты обивали порог нашего агентства, – задумчиво ответила Хани.
– Но ведь ты открыла свое собственное дело всего каких-нибудь полгода назад, – возразила Нэнси самым убедительным тоном. – Неужели ты не можешь потерпеть еще немного? Ты же очень хороший детектив, Хани! Я уверена, что Лакленд так долго сдерживался, потому что ты была его самым лучшим агентом и он не хотел тебя потерять. Если бы у него было побольше мозгов и поменьше того, что называют "мужской гордостью", ты бы сейчас все еще работала у него.
– И мы обе питались бы гораздо лучше, – заключила Хани, глубоко вздохнув. – Нет, Нэн, не уговаривай меня. Ты же сама понимаешь, как нам нужен этот заказ. Если бы не аванс, который мы получили от этой женщины, в следующем месяце мне уже нечем было бы платить за аренду офиса. – Она попыталась улыбнуться, чтобы не показать Нэнси, что и ее одолевали дурные предчувствия. – Уверяю тебя, не так уж это и опасно. Вот мне бы только оказаться в номере, а уж там я развернусь. Думаю, тридцати минут мне за глаза хватит. Как только я разыщу письма сеньоры Гомес, я исчезну так же незаметно, как и появилась. Скорее всего и искать-то особенно не придется: такой человек, как принц Руби, наверняка держит их под подушкой.
Ее губы насмешливо дрогнули.
– Сомневаюсь, – хихикнула Нэнси. – Ему было бы не слишком удобно спать – особенно если учесть, скольких женщин Неистовый Ланс одарил своим вниманием.
Она взяла с сиденья газету, чтобы еще раз взглянуть на фотографию.
– Хесус Мария! Да он – настоящий племенной жеребец! – фыркнула она. – Взгляни только на это лицо: он красив, как Адонис, а в глазах прячется маленький бес.
– Если верить газетам, то не такой уж и маленький, – едко заметила Хани, бросив быстрый взгляд на портрет.
Это лицо с правильными мужественными чертами и аккуратно вырезанным ртом не могло не привлечь к себе внимания. Принца, конечно, нельзя было назвать красавцем из красавцев, но озорная улыбка и пляшущие в глазах огоньки делали его весьма привлекательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12