Адвокат Патрик Генри, выступая в этом собрании, взял на себя функции прокурора и открыто обвинил английского короля Георга III в тирании. Исторические параллели, которые провел Генри, были очень впечатляющие. Он посоветовал Георгу III не забывать, что Тарквиний и Цезарь, каждый имели своего Брута, а Карл I – Кромвеля.
Это уже был открытый бунт против власти короля, и самое опасное заключалось в том, что разрозненные одиночные выступления перерастали в организованную борьбу.
7 октября 1765 года по инициативе Массачусетса представители колоний собрались на межколониальный конгресс для обсуждения создавшегося положения. Большинство участников конгресса ни в коей мере не считало, что надо немедленно подыскивать Кромвеля XVIII века, чтобы разрешить конфликт с Англией. Подавляющее большинство делегатов разделяло верноподданнические чувства тех, кто в Законодательном собрании Виргинии встретил криками «измена!» выступление Патрика Генри. Это нашло свое отражение в «Декларации прав и жалоб», которая была принята на конгрессе. Пока это была только «жалоба», но и в ней уже чувствовались металлические нотки будущего серьезного разговора между Англией и Америкой.
Несмотря на то, что конгресс обратился с верноподданническими петициями к парламенту и королю, в его документах был зафиксирован протест против политики метрополии и бескомпромиссно сформулирован принцип: «Никаких налогов без представительства». Это была заявка на решительный пересмотр отношений между Англией и ее североамериканскими колониями.
Попытки проанглийски настроенных элементов ввести движение в спокойное русло «конституционных» дискуссий не давали положительного результата. В борьбу включались широкие народные массы, которые сметали все препоны, ставившиеся консервативными кругами. Стихийные выступления против английских колонизаторов стали принимать все более организованные формы, нашедшие свое отражение в создании демократических организаций «Сыны свободы». Подавляющее большинство членов этих организаций были рабочие, ремесленники, мелкая городская буржуазия.
Самым тревожным для британской короны было то, что массы вышли на улицы. В Бостоне началось настоящее восстание. Горожане разгромили здание управления по сбору налогов, сожгли дом главного сборщика пошлин, были сожжены документы суда и таможни, здания обоих этих учреждений были разрушены, губернатор Хатчинсон в панике бежал из города, увидев колонны демонстрантов, приближавшихся к его дому. Резиденция губернатора была разрушена, а имущество уничтожено.
Бурные выступления имели место и в других колониях, следствием чего явилось то, что к 1 ноября 1765 года, когда должен был вступить в действие закон о гербовом сборе, в колониях не оказалось ни гербовой бумаги, которая была уничтожена колонистами, ни сборщиков налогов, которых разогнали восставшие американцы. Злополучный закон о гербовом сборе так и не удалось провести в жизнь.
В этот напряженный момент, когда бурлили все колонии, Франклин оказался в эпицентре событий. Представить английскому парламенту петиции, принятые межколониальным конгрессом, было поручено именно ему.
Миссия эта была очень сложная и деликатная. События, проходившие за океаном, были настоящим бунтом с точки зрения английских законодателей, а Франклин должен был представлять и защищать интересы этих бунтовщиков перед парламентом и королем. Еще со времен тяжбы между владельцем Пенсильвании и Генеральной Ассамблеей этой провинции Франклин был в глазах английских парламентариев главным смутьяном. Сейчас ему надо было выступать уже не по частному конфликту, а по принципиальному вопросу, касавшемуся коренной проблемы – главных устоев господства британской короны в Америке.
В связи с новой миссией, возложенной на Франклина, он был вызван в 1766 году в палату общин и подвергнут самому тщательному допросу. Цель этого допроса заключалась не только в том, чтобы получить информацию о положении в колониях. Английские парламентарии имели другие источники информации, на которые они полагались в большей мере, чем на мнение «бунтовщика» Франклина. Власть имущие круги Англии рассчитывали этим демонстративным допросом оказать давление на представителя колоний, каким Франклин фактически стал после поручения, данного ему колониальным конгрессом. Инициаторы этого спектакля считали, что уже сам вызов в парламент повергнет Франклина в смятение, что он пойдет на этот допрос как на заклание.
Эти надежды были необоснованными. Франклин приехал в парламент как полномочный представитель своего народа, держался просто, но с достоинством, смело отстаивал интересы колонистов.
Франклин не был на левом фланге движения, развертывавшегося в Америке. Он не был сторонником отделения колоний от Англии и считал, что еще имеются возможности для решения возникших споров в интересах обеих сторон. Франклин идеализировал короля Георга III. 19 декабря 1763 года он писал в Англию Стрехэну, что не разделяет опасений в отношении того, что фракционные группы в Англии возьмут верх и окажут отрицательное воздействие на политику короля по отношению к Америке. «Наоборот, – подчеркивал Франклин, – я придерживаюсь того мнения, что его добродетель и сознательность, искреннее намерение делать добро для своего народа придадут ему твердости и непоколебимости в осуществлении его целей и в поддержке своих честных друзей, которых он выбрал, чтобы служить ему. И когда эта его твердость будет полностью осознана, дух интриги постепенно испарится к исчезнет, как утренний туман перед восходом солнца, делая остаток дня ясным, с небом безмятежным и безоблачным».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97