Причем не уходил из типографии, пока не выполнял установленной для себя нормы.
Такое трудолюбие было быстро замечено окружающими и в немалой степени способствовало укреплению авторитета молодого типографа в деловом мире Филадельфии. Вскоре после того, как Франклин стал единоличным хозяином типографии, он открыл небольшую лавочку писчебумажных принадлежностей и приступил к торговле всевозможными бланками, бумагой, пергаментом, книгами для торговых записей. «Чтобы показать, что я не брезгаю своим делом, – писал он в автобиографии, – я иногда привозил домой бумагу, купленную мной в магазине, на тачке. Я слыл трудолюбивым и преуспевающим молодым человеком, аккуратно платящим по счетам. Купцы, ввозившие канцелярские принадлежности, просили у меня заказов; другие предлагали снабжать меня книгами, и дела мои шли прекрасно».
Деятельность Франклина-типографа являлась наглядным примером тех нравов, которые господствовали в деловом мире Америки. В начале своей автобиографии он с большой теплотой вспоминал, как сердечно, радушно приняли его в первые дни пребывания в Филадельфии типографы – отец и сын Бредфорды. Но когда Кеймер, наконец, разорился и уехал на Барбадос, где и умер через несколько лет, в Филадельфии осталось только два типографа – Бредфорд и Франклин. Тогда и началась между ними борьба не на жизнь, а на смерть. Бредфорд заведовал в городе почтовой конторой, его типографию лучше знали, и поэтому издаваемая им газета получала значительно больше объявлений, чем газета Франклина, а объявления были очень важным источником дохода. Как заведующий почтой Бредфорд запретил почтальонам развозить подписчикам газету Франклина, и последнему пришлось подкупить почтальонов, чтобы они делали это тайно. «Я находил его поведение, – писал Франклин, – настолько низким, что впоследствии, оказавшись в его положении, старался ему не подражать».
С 1743 года в типографии работал новый подмастерье, шотландец Дэвид Холл. Спустя пять лет Франклин пригласил его в компаньоны. Холл занимался всеми делами типографии и аккуратно выплачивал своему компаньону причитающуюся ему долю прибыли. Это сотрудничество продолжалось восемнадцать лет, пока Холл не выкупил типографию и не стал ее единоличным хозяином.
Еще в 1739 году Франклин впервые послал одного из своих преуспевающих подмастерьев на самостоятельную работу. В тот год в городе Чарлстоне понадобился печатник. Франклин снабдил своего подмастерья печатным станком, шрифтами и отправил в далекую Южную Каролину. По заключенному соглашению бывший подмастерье выплачивал ему треть получаемой прибыли при условии, что Франклин погашал треть его расходов. Подобные соглашения Франклин вскоре заключил еще с несколькими своими наиболее квалифицированными подмастерьями. Таким образом, в Нью-Йорке, в Вест-Индии и в нескольких других местах появились своеобразные дочерние предприятия Франклина. И отовсюду он получал треть прибыли. Это уже был бизнес с американским размахом. Франклин утвердился в числе солидных предпринимателей Филадельфии.
Приступив к изданию «Пенсильванской газеты», Франклин широко использовал положительный опыт, приобретенный его братом и ни при издании газеты в Бостоне. Вокруг газеты Франклина в Бостоне быстро сложился круг авторов, благодаря которому удалось сделать газету не только интересной, но и полезной для широких кругов читателей. По этому проторенному пути Франклин пошел и в Филадельфии. Как только стала издаваться «Пенсильванская газета», он обратился к читателям с предложением принять самое активное участие в ее работе. И это не были пустые слова, Франклин всегда с большой готовностью публиковал в своей газете самые различные корреспонденции, в том числе а многочисленные материалы, поступающие из отдаленных районов.
Франклин был обходительным, деликатным человеком, он никогда не задевал самолюбия собеседников, всегда считал, что при возникновении спора необходимо внимательно выслушать обе спорящие стороны вне зависимости от своих симпатий и антипатий. Этих принципов Франклин придерживался и как издатель, что в немалой степени способствовало быстрому и прочному успеху «Пенсильванской газеты» сначала в Филадельфии и провинции Пенсильвания, а вскоре и далеко за их пределами.
Франклин понимал, что, оставаясь на принципиальных позициях, невозможно обойтись без того, чтобы не задеть интересы той или иной группы лиц. И, публикуя материалы, особенно по политическим вопросам, он смело шел на обострение отношений с теми, чью позицию не считал правильной. Это были неизбежные издержки работы издателя и в первую очередь издателя газеты, как самого боевого, оперативного печатного органа.
Франклин вел большую разъяснительную работу среди своих читателей, стараясь познакомить их со спецификой газетной и издательской работы. Он писал на страницах своей газеты, что кузнец, плотник, сапожник – представитель любого ремесла – может работать для людей самых различных убеждений и не портить с ними отношений. Торговец также может производить товарообмен с кем угодно без риска обострить отношения со своими партнерами. Прямо противоположна с этой точки зрения деятельность издателя, который, высказывая свое мнение по какому-либо острому вопросу, всегда должен быть готов к тому, что его заявление вызовет самую резкую оппозицию со стороны определенных кругов.
«Издавая свою газету, – писал Франклин в автобиографии, – я тщательно избегал всяких клеветнических и личных выпадов, которые позднее сделались столь постыдным явлением в нашей стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97