Вполне логично, что Лили общается с таким типом — простолюдином, которого в изысканном обществе пренебрежительно называют «королем воров». Без сомнения, у Лили нравы проститутки — а как иначе объяснить ее дружбу с Крейвеном? Возможно ли, чтобы женщина, выросшая в достойной семье и получившая хорошее образование, так низко пала? Но Лили выбрала этот путь по собственной воле, самостоятельно сделала каждый шаг к пропасти.
— Лили слишком пылкая для этой жизни, — сказала Пенелопа, угадав его мысли. — Наверное, у нее все сложилось бы иначе, если бы ее не бросили прямо у алтаря. Ее предали и унизили, подло бросили… думаю, это натолкнуло ее на многие безрассудства. Во всяком случае, так утверждает мама.
— А почему она… — Алекс замолчал и посмотрел в окно. Снаружи раздался стук колес по мощеной подъездной аллее. — Ваша мама ожидает гостей?
Пенелопа отрицательно покачала головой:
— Нет, милорд. Наверное, это модистка приехала сделать примерку. Но мне помнится, ее визит назначен на завтра.
Алекс не смог объяснить, почему у него возникло это чувство… очень неприятное чувство. В его сознании колокольным звоном зазвучало предостережение.
— Посмотрим, кто это. — Он распахнул дверь библиотеки и в сопровождении Пенелопы вышел в холл, отделанный бело-серым мрамором. — Я сам открою, — кивнул он Сильверну, дворецкому, и направился к парадному входу.
Сильверн неодобрительно фыркнул, оскорбленный столь явным нарушением традиций, но вслух ничего не сказал.
В конце длинной аллеи остановилась великолепная черная с золотом карета без герба и прочих отличительных знаков на дверце. Стоявшая рядом с Алексом Пенелопа поежилась от пронизывающего холодного ветра. Весна еще не вступила в свои права, поэтому погода была ненастной, в мрачном небе плыли тяжелые облака.
Лакей в роскошной сине-черной ливрее открыл дверцу кареты и церемонно откинул небольшую лестницу.
А потом появилась она.
Алекс замер как громом пораженный.
— Лили! — воскликнула Пенелопа и с радостным криком побежала к сестре.
Весело смеясь, Лили спустилась по лесенке.
— Пенни! — Она сжала Пенелопу в объятиях, а потом слегка отстранилась от нее. — Боже, ты стала такой элегантной! Как давно я тебя не видела! Тогда ты была еще девочкой, а теперь только взгляни на себя! Ты первая красавица Англии!
— О нет, это ты красавица!
Лили рассмеялась и снова обняла ее.
— Как мило, что ты льстишь своей бедной сестре, превратившейся в старую деву.
— Ты совсем не похожа на старую деву, — возразила Пенелопа.
Алекс, настороженный, как зверь, готовый к битве, вынужден был согласиться. Лили действительно была прекрасна в темно-синем платье и бархатной накидке, отделанной горностаем. Ее вьющиеся волосы, не стянутые лентой, очаровательно обрамляли лицо. Трудно было поверить, что перед ним та же необычная женщина, которая вырядилась в малиновые бриджи и по-мужски скакала на лошади. Румяная, улыбающаяся, она напоминала довольную жизнью мать семейства, заехавшую к соседям с визитом вежливости. Или куртизанку-аристократку.
Лили выглянула из-за плеча Пенелопы и увидела Алекса. Без доли смущения и без тени замешательства она отстранила сестру, поднялась по полукруглым ступеням и дерзко протянула Алексу маленькую ручку.
— Прямо в логово врага, — проговорила она.
Его недобрый взгляд вызвал в ее темных глазах довольный блеск.
Лили поступила мудро, не рассмеявшись ему в лицо. Зачем подливать масла в огонь? Рейфорд и так зол. Естественно, он не ожидал, что она появится на пороге его имения. А вот она не ожидала, что это доставит ей такое удовольствие! Впервые она испытывала неподдельный восторг, поддразнивая мужчину. Ну ничего, скоро она разделается с Вулверто-ном и перевернет весь его мирок с ног на голову!
Собственный план не вызывал у нее ни малейших угрызений совести. Это насилие над личностью — заставлять Пенелопу выходить замуж за Вулвертона! Ошибочность этого брака очевидна, стоит только взглянуть на них. Пенни, золотоволосая, хрупкая, как белая анемона. Она не умеет защищаться от тех, кто запугивает и посягает на ее душу, ей остается только сгибаться, как тонкому прутику перед лицом неистовой бури.
Что же касается Вулвертона, то он оказался в десятки раз более неприятным, чем помнила Лили. Его черты совершенны и холодны… А эти глаза, ясные светлые глаза… Губы упрямо сжаты… В его лице нет ни сострадания, ни нежности. Даже элегантная одежда не может скрыть дикой силы его тела, мускулистого и гибкого. Ему нужна женщина такая же циничная, как он сам, нечувствительная к его шипам.
Алекс оставил без внимания протянутую руку Лили и устремил на нее ледяной взгляд.
— Уезжайте, — прогремел он, — немедленно!
У Лили мурашки забегали по коже, однако она лишь сдержанно улыбнулась:
— Милорд, я хотела бы встретиться с семьей. Мы давно не виделись.
Алекс не успел ответить, потому что позади него раздались громкие возгласы Джорджа и Тотти:
— Вильгемина!
— Лили… Великий Боже!
Повисла тишина, все участники сцены замерли, как на живых картинках. Все взгляды сосредоточились на стройной фигурке Лили. Дерзкое и самоуверенное выражение исчезло с ее лица, и теперь она напоминала робкую девочку. Так она стояла несколько секунд, прикусив пухлую нижнюю губку, а потом тихо произнесла:
— Мама! Мама, ты можешь простить меня?
Тотти разразилась слезами и, раскрыв объятия, ринулась к дочери.
— Вильгемина, почему ты не приезжала? Я так боялась, что больше никогда тебя не увижу!
Лили прижалась к ней, смеясь и плача одновременно.
— Мама, ты совсем не изменилась… как хорошо вы позаботились о Пенни… она произвела фурор в этом сезоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106