– Пока не знаю, – веско добавил Эллери. Возможно, Эллери на самом деле был умнее, чем предполагал Трокмортон, однако ему все равно было не понять, почему его помолвка с Патрицией и индийскими чайными плантациями ее отца была так важна для семьи Трокмортон, иначе он не стал бы столько времени болтать о какой-то незнакомке с хорошими зубами и сосками, похожими на розовые бутоны.
– О-хо-хо. – Эллери направился к серванту и щедрой рукой налил себе бренди в хрустальный бокал. – Как мне знакомо это выражение твоего лица. Оно означает: «Я – Трокмортон и потому должен держать в узде свои чувства».
– Да? Странно. На самом деле я думал о том, как это здорово, что ты нашел для меня прелестную молодую леди.
Эллери поперхнулся, едва не выронил рюмку и с удивлением посмотрел на брата.
– Не сходи с ума. Это моя девушка, хотя, мне думается, тебе в самом деле не повредило бы еще раз жениться. После смерти Джоанны ты слегка одичал, а так, глядишь, снова стал бы человеком. Тот, кто регулярно лазит пальцем в банку с вареньем, мрачным не бывает.
Все это Трокмортон слышал от Эллери уже не раз и потому ответил быстро и резко:
– О своем пальце я сам как-нибудь позабочусь, а ты лучше о себе подумай.
– Но ты-то подумал обо мне, когда затевал эту чертову помолвку, – ядовито заметил Эллери и выпил бренди одним глотком.
– Ты выудил из семейной кассы уже достаточно, пора теперь самому на жизнь зарабатывать.
– И теперь ты гонишь меня под венец, чтобы я отработал свои долги? – На лице Эллери появилась откровенно презрительная усмешка. Настолько выразительная, что невольно возникало подозрение в том, что Эллери долго репетировал ее перед зеркалом. – Жених! Вот та роль, в которой я могу наконец опередить своего несравненного старшего брата.
И, не дожидаясь реакции Трокмортона, Эллери поспешно спросил:
– Так ты поможешь мне узнать ее имя? «Крепко же она его скрутила», – подумал Трокмортон, а вслух ответил:
– А почему ты сам не спросил, как ее зовут?
– Она не захотела сказать, – неохотно ответил Эллери, крутя в пальцах опустевший бокал.
– Не захотела сказать тебе, – удивился Трокмортон.
– Я встретил ее на станции, куда приехал затем, чтобы подобрать лорда и леди Фезерстон…
– В каком часу это было?
– В начале пятого.
– Они приехали в два.
– Тогда понятно, почему их не было на станции, – небрежно пожал плечами Эллери, не встретивший вовремя своих крестных. – Ну ничего, они меня простят.
«Простят, – молча согласился с ним Трокмортон. – Тебе все прощают. Всегда».
– И там, на станции, стояла она, – продолжил Эллери. – Такая красивая, с прекрасной фигурой…
– И белыми как жемчуг зубами.
– Зубы я рассмотрел потом. А тогда она только что сошла с поезда и смотрела по сторонам – такая потерянная и одинокая…
– Очень трогательно.
– А вот когда я подошел и спросил, не могу ли ей чем-нибудь помочь, она улыбнулась… О боже, как она улыбнулась! А затем ответила: «Привет, Эллери!»
Последние слова явно озадачили Трокмортона.
– Выходит, она знает тебя, – сказал он.
– И не только меня, но и тебя тоже. Она спросила, как ты, и я ответил, что как всегда – пресный и унылый.
– Спасибо тебе на добром слове.
– А она рассмеялась и ответила: «Разумеется».
– И ей тоже спасибо.
«Приятно, конечно, быть известной всей стране личностью, – подумал Трокмортон, – однако еще большее утешение – надеяться на то, что эта известность не перекинулась пока из Англии в Европу».
– Еще она спросила про маму. Потом про жеребца Тегути – хотела узнать его родословную. И про Джаниллу спросила, а когда я ответил, что наш старый нес умер, на глазах у нее появились слезы. – Эллери глубоко вздохнул. – Носовой платочек у нее батистовый, кружевной и надушен хорошими духами.
Тут Эллери, великий знаток всего, что связано с женщинами, прищурившись, вперил взгляд в потолок и уверенно добавил:
– Цитрус, корица и, я полагаю, иланг-иланг.
– Да, на такое только ты у нас способен, – Проворчал Трокмортон, одергивая свой старомодный сюртук. – Но постой, если она знает тебя, то почему же ты ее не знаешь?
Эллери с рассеянным видом вновь наполнил свою рюмку из графинчика.
– Сам не понимаю, как я мог забыть такую необыкновенную женщину.
– Да, на тебя это совсем не похоже, – согласился Трокмортон.
Еще не было случая, чтобы Эллери не вспомнил хорошенькую женщину, если видел ее хотя бы однажды.
– Не похоже, – уныло отозвался Эллери и вновь приложился к рюмке, правда, уже не с такой жадностью, как прежде. – Забыть такую женщину? Невероятно. Я обожаю ее.
– Назови лучше женщину, которую ты не обожаешь, – сухо вставил Трокмортон.
– А когда я упомянул о своей помолвке, у нее на глазах снова заблестели слезы.
Кем бы ни была эта женщина, ясно, что она заинтересовала Эллери слишком глубоко и серьезно.
– И ты, разумеется, решил ее утешить?
Эллери приложил руку к сердцу и мечтательно ответил:
– Всего один поцелуй, невинный поцелуй в щечку, и на лице у нее вновь засияла улыбка.
– Обнажая жемчужные зубы.
– У тебя хорошая память, это может нам пригодиться.
Трокмортон с трудом подавил желание заскрежетать своими собственными ровными белыми зубами.
– Итак, она здесь.
– Да, я сам ее привез. – Эллери отставил на поднос недопитый бокал, подошел к Трокмортону и подергал за воротник. – Прикажи твоему слуге тщательнее следить за одеждой. Плохо поглажено.
Эллери, разумеется, был прав, но…
– Все равно на меня никто не взглянет, – сказал Трокмортон. – Ведь это ты у нас жених, а не я.
– Лучше не напоминай, – страдальчески поморщился Эллери и пристально посмотрел на графинчик с бренди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97