Эмили крепко зажмурилась, выдавила несколько последних слезинок и затаила дыхание. Она наверняка выдала себя, обнаружила свое укрытие перед каким-то психом, по-настоящему наслаждающимся трепетом и ужасом, которые наводил на нее.
На пороге темной спальни Натана, где единственным освещением был серый свет из окна, внезапно появился незваный гость. Он вошел прямиком в комнату, никуда не сворачивая. Невысокий, но худой, и Эмили различила у него на лице растительность, что-то вроде густой бороды или чего-то подобного. А само лицо… это лицо было таким странным… и двигался он тоже странно, чуть горбясь. Она не слишком хорошо его видела, но он казался каким-то… не вполне нормальным, и от этого еще более страшным.
У Эмили кончился воздух. Ей необходимо было вздохнуть, и она позволила себе сделать короткий, резкий вдох.
Он обернулся.
Собственный вскрик показался Эмили ревом. Она изо всех сил взмахнула битой – так сильно, что даже потянула бицепс на правой руке. Деревянная бита с треском обрушилась на его лоб, расколов его пополам. Голова незваного гостя откинулась назад, он завопил от боли, как раненый пес, полетел навзничь и грохнулся на письменный стол Натана.
В темной комнате она лишь смутно различала его силуэт: он встал на четвереньки и пытался подняться на ноги. На мгновение она заколебалась. Ее тело, казалось, убеждало ее спасаться, выскочить в коридор, сбежать по лестнице, а оттуда… но нет, он ее поймает. Эмили заставила себя двинуться на него, снова занесла биту. Незваный гость все никак не мог подняться, изо рта у него вырвался рык. Эмили вспомнился доберман, который жил по соседству, когда она была девочкой. Опасный, злобный пес. Рык был в точности такой же.
Вскрикнув, Эмили с силой опустила биту, не обращая внимания на острую боль, иголками пронзившую бицепс там, где она уже потянула мышцу.
Не поднимая головы, незнакомец взмахнул рукой и перехватил биту на полпути. Ей показалось, она услышала треск костей в его руке, и его рев стал громче. Незваный гость вырвал биту у нее из руки и быстро, без малейших усилий, встал.
Эмили застыла столбом при виде того, как этот… «зверь» было единственное слово, которое пришло ей на ум… развернулся к ней спиной. Рык утих, теперь он негромко ворчал.
– Не делай этого, – сказал он; голос у него оказался выше, не такой свирепый и более мальчишеский, чем она могла себе представить.
С этими словами он поднял биту и, замахнувшись так стремительно, что она едва уловила его движение, разбил окно. От удара биты сетка вылетела и беззвучно упала на газон под окном. С полдюжины крупных стеклянных осколков отскочили от сетки и приземлились на полу в комнате. Все остальное стекло градом посыпалось на траву.
Незнакомец разразился смехом, хриплым кудахтаньем, не похожим ни на что.
Он бросил биту на пол, постоял немного, а потом ринулся в разбитое окно. Эмили завизжала. От земли их отделяло два этажа Она бросилась к окну, но за эти драгоценные секунды он уже приземлился и уже был на ногах, мчался по газону так быстро, как она никогда в жизни еще не видела, чтобы человек бегал.
Никогда.
– О господи, – прошептала Эмили.
Голубые полицейские мигалки возвестили о бесшумном прибытии двух патрульных машин. С широко распахнутыми от только что пережитого потрясения глазами она спустилась встретить их.
В тот миг, когда она отпирала входную дверь, в голове у нее промелькнула мысль, что она, быть может, просто не очнулась от сна, который теперь превратился в кошмар. Может быть, все это дурной сон, подумала она почти истерически. Натан. Томас. Незнакомец. Все вместе.
Эта мысль принесла блаженство.
Потом она снова ощутила во рту привкус крови от прокушенной губы, и действительность незамедлительно навалилась обратно. Беспощадно.
На поляне в сердце Обманного леса, где горела синим огнем пирамида из крупных камней, возвышался исполинский дуб. В ветвях дерева сидел маленький дракончик по имени Смычок. Он с ужасом взирал на то, как генерал Арахисовое Масло, союзником которого он теперь стал, поднял меч на саму Королеву леса.
Это было святотатство.
Генерал призывал Смычка поддержать его в бою, но дракон не шелохнулся. Не мог шелохнуться. Она ведь Королева, и если она хочет их смерти, так тому и быть. Дракончик заплакал, и из ноздрей его закурился дым. Генерал снова крикнул, призывая его на помощь, а Смычок бездействовал.
Генерал Арахисовое Масло истекал кровью.
Сквозь густые завитки тягучего арахисового масла в том месте, где его разодрали острые деревянные когти Королевы леса, сочилась кровь. Над его телом с жужжанием кружили пчелы, взволнованные и растревоженные, поднявшиеся со своего места в начале стычки. Генерал сделал глубокий вдох и на миг замер, ожидая, когда арахисовое масло затянет раны. Мгновение спустя оно покрыло их, прохладное и целительное. Но боль никуда не ушла, и ему оставалось лишь гадать, унялось или нет кровотечение глубоко внутри.
Позади него каменная пирамида пылала голубым огнем. Впереди гневно щерилась Королева, прижимаясь спиной к дереву, которое было ее домом. Он посмотрел на нее, заметил местечко, где лезвие его меча смахнуло с ее правой груди кусочек коры, оставив глубокую засечку в дереве под ней, но явно не причинив никакого серьезного вреда.
– Своей самонадеянностью ты оскорбляешь лес, – процедила Королева леса. – Даже пчелы покидают тебя теперь.
И это было правдой, он тоже заметил. Одна за другой, потом небольшими роями пчелы потянулись от генерала в заросли. Они знали что-то такое, что он отказывался признавать. Ему не следовало здесь находиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102