То есть отряд быстрого реагирования в чистом виде. Предполагается обозначить его как группу особого резерва. Это вторая часть вопроса, о которой я и хотел упомянуть. Сбором информации будут заниматься другие люди. Согласны?
— Еще не знаю, — ответил Усманов. Легкое беспокойство, рожденное минуту назад, ушло.
— Правильно, — одобрил Зарецкий, — торопиться не стоит. До обеда у вас будет время подумать. — Полковник рассмеялся собственной шутке, но тут же посерьезнел. — В первую очередь вы должны были задаться вопросом: почему я назначил вам встречу не в своем кабинете, а как бы нелегально?
Фраза у полковника получилась нескладной: это твердое, а это вкусное. Усманов, ненадолго задумавшись, сказал:
— Ну, на этот вопрос ответить не сложно. Во-первых, неофициальность встречи располагает, отсутствие сухости в разговоре, опять же налаживание контактов, возможность возникновения обоюдной симпатии и так далее.
— Вы абсолютно правы. Только я добавлю о секретности подразделения.
— Я это подразумевал, — улыбнулся Усманов.
— Очень хорошо, — одобрил Зарецкий. — Мы на пороге обоюдной симпатии. Прошу запомнить еще одну вещь: приказа о переводе из одного ведомства в другое не ждите. Вы уволитесь из подразделения, и только после этого мы займемся вашим оформлением. Все вопросы с вашим начальством я согласую через свое руководство.
Все произошло быстро, довольно неожиданно. Но за этим Усманову виделась большая работа полковника и его аппарата. В первую очередь об этом говорило заранее подготовленное удостоверение на его имя: Зарецкий располагал обширной информацией, связями, у него даже нашлась фотография капитана, которая сейчас красуется на развороте красных корочек удостоверения. Что — полковник был уверен в том, что он вот так сразу примет предложение? В некотором роде историю с удостоверением можно было назвать выходкой полковника и его руководителей. Сейчас Усманов имел на руках два удостоверения: капитана войск правительственной связи и сотрудника МВД. Так не может быть. Однако, вникнув в ситуацию, беря в расчет оперативность создания отряда, соответствующий указ президента и приказ министра внутренних дел, в подлинности которых у Усманова не было никаких сомнений, все становилось на свои места.
С одной стороны, ему необходима работа, надоело находиться между небом и землей. Подразделение, в котором Усманов проходил службу, неожиданно расформировали; а ему, специалисту, места в своем ведомстве не нашлось. Поначалу отправили работать в архив: пыль, сухой воздух, острое чувство неполноценности. Затем Усманову предложили место дежурного в Академии криптографии при Федеральном агентстве. Одним словом, охранник.
Всего за один час полковник Зарецкий решил судьбу капитана Усманова, за видимый час, пролетевший, как одно мгновение, и растянувшийся на долгие часы и дни кропотливой, трудной работы самого Зарецкого.
В конце беседы, вложив в папку копию приказа министра внутренних дел России о создании секретного подразделения и оставляя на столе разрешение на ношение огнестрельного оружия, выданное на имя капитана Усманова, Зарецкий строго произнес:
— От имени руководства запрещаю вам контакты с будущими агентами подразделения по телефону. Входите с ними в непосредственный контакт. Место сбора здесь. Я лично проведу беседу и инструктаж с каждым. Посему вначале я бы хотел получить от вас их имена, чтобы работать с вами в тандеме: вы предлагаете, я проверяю кандидатуру, даю «добро» или отказ. По каждому члену отряда, как вы понимаете, будет проведена индивидуальная проверка. Насчет Климцова мы с вами уже договорились.
«Досье, — подумал Усманов. — Это понятно». В какой-то степени полковник оказывал ему доверие, капитану предоставлялось право лично подбирать людей в группу особого резерва, и он должен быть уверен в них. А такие люди у него были, вот сейчас, навскидку, он мог назвать шесть человек, надежных, сильных, с большим опытом работы в аналогичных подразделениях.
Настроение у капитана поднялось.
— Слушаюсь, товарищ полковник!
— Вот в таком духе. — Зарецкий слегка подобрел лицом. — И не тяните с этим делом, Геннадий Васильевич. Меня торопят, а я — вас. Понятно, да?
— Так точно.
— Сами завтра перебирайтесь сюда. На первых порах считайте это место своей базой. Разрешаю взять из дома личные вещи: фотографии детей, супруги... Кстати, я в курсе, что вы, Геннадий Васильевич, серьезно увлекаетесь фотографией.
Усманов нисколько не удивился. Его увлечение ни для кого не было секретом, а для Зарецкого, единолично подбиравшего себе начальника отдела, тем более. Но так же, как и в случае с кандидатами, предложенными капитаном, его кандидатура тщательно проверялась и обсуждалась в верхах МВД. Зарецкий наверняка осведомлен, какой камерой снимает его собеседник, каким фотоувеличителем пользуется; что магазинным реактивам для обработки пленки и фотобумаги предпочитает химические растворы собственного изготовления. По химии в школе у Усманова всегда была пятерка, и в жизни эти знания пригодились.
— Так вот, — продолжил полковник, — работа работой, но какой-никакой быт должен все же быть. Привезите сюда ваше фотооборудование. Только, — добавил Зарецкий, и его губы сложились в ухмылку, — постарайтесь, чтобы свет от красного фонаря не просочился наружу. Всякое могут подумать.
Усманов принял шутку полковника и улыбнулся.

* * *

Зарецкий приезжал на базу дважды. Он оперативно решил вопрос об увольнении Усманова из ФАПСИ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20