., шнурки, брючный ремень, кольцо-печатку и листок бумаги.
- Что это? - оторопела я.
- Сделай милость, отдай родственнице Федулова, - велел Юрка, - тут все по описи, кольцо из желтого металла, похожего на золото…
- А шнурки с ремнем при чем? - спросила я, вглядываясь в бумажку. Слава богу, вот он, договор купли-продажи…
- Положено, - возвестил приятель. - У всех отбирают.
Я молча сгребла вещи в сумочку.
- А где Олег?
- Оперативная необходимость, - загадочно сообщил Юрка.
Глава 5
Марья Михайловна встретила меня странно. Вернее, совсем никак не встретила. И мне пришлось минут десять звонить в дверь, прежде чем я заметила, что замок не заперт.
- Добрый день! - заорала я, громко хлопая дверью. - Марья Михайловна, вы где?
В ответ - молчание. Сказать, что мне стало страшно, это не сказать ничего. Только вчера в квартире у Лены меня встретила точь-в-точь такая зловещая тишина.
- Марья Михайловна, - завопила я так, что на хрустальной люстре зазвенели тоненько подвески, - отзовитесь!
Но ни звука не доносилось из комнат. Еле-еле передвигая ноги, я добралась до гостиной, сунула голову в комнату и завизжала. Все шкафы были открыты. Постельное белье вперемежку с хрустальными бокалами и тарелками валялось на полу. Здесь же расшвырянные книги, видеокассеты, газеты… Со стола сдернута скатерть, подушки с кресел и дивана валялись в разных местах. Но самое страшное не это. У окна, под самым подоконником, лежал, разбросав руки, Никитка. Светло-серый свитер мальчика, его белокурые волосы, голубые джинсы, бежевый ковер, на котором покоилось безжизненное тело, - все было залито яркой бордовой жидкостью. Не помня себя, я вылетела на кухню, схватила телефон и срывающимся голосом выкрикнула:
- Юрка! Сюда, ко мне, скорей…
Марьи Михайловны дома не оказалось. Дикий бардак царил по всей квартире, нетронутой оказалась лишь кухня. Наверное, негодяи, убившие ребенка и похитившие бабушку, нашли то, что искали.
Я сидела на кухне и сжимала в ледяных ладонях чашку с обжигающим чаем. Горячая жидкость огнем прокатывалась по пищеводу вниз, но меня парадоксальным образом трясло все больше и больше.
Юрка с оперативниками ходил по квартире. Потом послышался вой сирены, лязг носилок и нервный голос:
- Капельницу не задирай так, быстро течет. Я мигом кинулась в коридор. Никитка лежал на носилках, которые двое мужиков несли вперед головой, а не ногами. Третий шел сбоку, держа в руках пластиковый мешок, от которого тянулась тоненькая прозрачная трубочка, теряющаяся под одеялом, прикрывающим мальчика.
- Он жив!!! - обрадовалась я.
- Скорее нет, чем да, - раздраженно бросил доктор, и медики исчезли на лестнице.
- Почему ты не вызвала “Скорую”? - налетел на меня Юрка. - При таких ранениях исход решают минуты…
- Но, - забормотала я, - но я не думала… Полагала, что он мертв, столько крови.
Юрка разинул было рот, но тут сзади, от входной двери раздался бодрый голос Марьи Михайловны:
- Никиточка, детка, почему же у тебя дверь раскрыта? Сколько раз говорила, запирай аккуратно, иди сюда, смотри, что я принесла…
Я онемела, Юрка сразу тоже не сообразил, как поступить. Художница вошла в прихожую. В правой руке она держала большую хозяйственную сумку, в левой два шоколадных яйца.
- Ники… - начала она, но, увидав меня, осеклась. - Виолочка? Слава богу, это вы. А то уж я испугалась, кого Кит впустил, ну как съездили?
Я растерянно протянула ей договор:
- Вот.
Марья Михайловна поставила кошелку и сказала:
- Ну спасибо, неужели…
Тут из гостиной высунулся фотограф и крикнул:
- Юрка, я тут все отщелкал.
- Что здесь происходит? - прошептала художница.
- Только не волнуйтесь, - начал Юра, - лучше пойдем на кухню, там сесть можно…
- Никиточка… - прошептала Марья Михайловна, - Никиточка…
- Он остался жив, - быстро сообщила я. - Только крови много потерял, на “Скорой” увезли. Не говоря ни слова, женщина закатила глаза и опустилась на пол.
- Веня! - заорал Юрка.
Из гостиной выскочил парень, руки которого были обтянуты тонкими резиновыми перчатками.
Юра затолкал меня на кухню и с укоризной сказал:
- Ну ты даешь. Вилка. Знаешь анекдот, как полковник вызывает к себе сержанта и велит тому сообщить рядовому Петрову о смерти родителей?
- Нет, - буркнула я мрачно, - самое время сейчас веселиться.
Но Юрка, словно не услыхав последней фразы, спокойно продолжал:
- В общем, поставил полковник перед собой сержанта и приказывает: ты там поделикатней действуй, все-таки родные люди погибли. Ну сержант выстроил солдат и как гаркнет: “Эй, ребята, у кого отец с матерью живы, два шага вперед! А ты, Петров, куда прешься? Ты у нас со вчерашнего вечера сиротой стал!"
- Ты это к чему? - поинтересовалась я.
- Да просто так, - хмыкнул Юрка, - здорово с бабкой разобралась: жив пока, много крови потерял…
У Марьи Михайловны я просидела до позднего вечера. Милиция ушла где-то в районе семи. Но мне стало жаль старушку. Она с потерянным видом сидела на диване и повторяла:
- За что? Господи, за что? Павлик, Леночка, Никита… За что?
- У вас ничего не пропало? - осторожно поинтересовалась я. - Деньги, драгоценности… Марья Михайловна покачала головой.
- Пенсию унесли, сережки золотые, два кольца и шубу каракулевую. Видно, что нашли…
- Почему же Никитка впустил грабителей? - недоумевала я.
- Он такой ребенок, - снова заплакала бабушка, - небось и не посмотрел в глазок, распахнул дверь, и все.
Я оглядела дикий беспорядок, царивший в комнате.
У меня Никита всегда спрашивал: “Кто там?” Ни разу не помню, чтобы он просто открыл дверь…
Марья Михайловна дрожащей рукой взяла пузырек с валокордином и принялась отсчитывать резко пахнущие капли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14