Но сначала пришлось отпихнуть яростно радующихся Мулю, Аду и Рамика. Рейчел, если она не желает двигаться, стронуть с места невозможно, поэтому через нее я просто перепрыгнула.
Кирюшка сидел, как-то странно вытянув руку.
- Больно, - прошептал он.
Я взглянула в его побледневшее лицо и поняла, что, очевидно, больно ужасно, Кирюшка находился на грани обморока.
Дома мы с Лизой аккуратно стащили с него курточку и увидели, что рука от запястья до локтя угрожающе раздувается просто на глазах. Огромный синяк проявился тоже мгновенно. Только что кожа была чуть розоватой, через секунду покраснела, потом посинела.
- Немедленно в Филатовскую больницу, - скомандовала я.
Кирюшка покорно кивнул, а Лиза заревела.
- Не плачь, Лизавета, - бодрым тоном произнес Кирка, - и не больно совсем, зато теперь в школу не пойду, каникулы!
Я хмыкнула и понеслась в спальню, чтобы достать из шкафа деньги. Страховая медицина, конечно, хорошая штука, но, думается, приятно хрустящая бумажка обяжет доктора быть повнимательней.
В спешке роняя на пол постельное белье, я вытащила припасенную заначку и услышала легкий стук. На балконе вновь стояла кенгуру.
- Пошла прочь, - велела я, - не до тебя, ей-богу.
В Филатовской больнице нам незамедлительно поставили диагноз - перелом, по счастью, самый обычный, закрытый, без смещения. Толстая медсестра ловко наложила гипс и вручила мне «Памятку родителям по уходу за ребенком с травмированными конечностями».
- Дай сюда. - попросил Кирка и вырвал из моих рук желтоватый листочек. - Ой, Лизка, глянь, кайф! Щадящий режим, диета обычная, и никакой школы!
Я заглянула в «Памятку».
- Э, нет, дружок! Тут сказано - «дети с травмированными нижними конечностями занятий не посещают». У тебя пострадала верхняя.
- Ну, Лампуша, - заныл Кирка, - хоть один денечек завтра!
Не в силах отказать, я согласилась:
- Хорошо, но только завтра.
- Клево! - завопил Кирка и тут же, поскользнувшись, рухнул на асфальт прямо у будки охранника, стерегущего въезд в Филатовскую больницу.
- Давай, парень, - одобрил секьюрити, - теперь весь поломайся! Будет у тебя не только бриллиантовая рука, но и костяная нога.
- Кирюша! - в один голос закричали мы с Лизой.
- А чего, - забормотал он, - и ничего, подумаешь, упал!
- Проснулся, а там гипс, - радовался сторож.
- Держи его со здоровой стороны, - велела я Лизе и посмотрела на часы.
Полседьмого! Пора на работу. Нет. Больше никогда не буду врать ничего, что связано со здоровьем. Стоило придумать про перелом - и вот он, пожалуйста, в наличии.
Когда мы добежали до метро «Маяковская», я спросила:
- Сами домой доедете?
- Без проблем, - ответила Лиза.
Но Кирюша горестно вздохнул и проныл:
- Рука болит, жуть.
- Ничего, миленький, - попыталась я утешить неудачника, - выпей анальгин, скоро успокоится.
- Прикинь, какое горе, - стонал Кирка, - рука-то левая! И мне кажется, что боль пройдет, если мы с Лизаветой съедим по булочке вот отсюда!
Я проследила за его указательным пальцем с обгрызенным ногтем и увидела вывеску - «Кондитерская „Делифранс“, вход через Зал Чайковского».
Надо же, как изменились времена! В начале 80-х я иногда приходила в этот зал, правда, со стороны улицы Горького, через актерский вход. Так вот, и музыканты, и зрители, явившиеся на концерт, были крайне недовольны. Тогдашний директор зала закрыл один-разъединственный буфет, где тихо торговали бутербродами с засохшим сыром и противной жирной копченой колбасой. Мотивировал свое решение он просто:
- Нечего цитадель искусства превращать в харчевню. Люди должны здесь наслаждаться музыкой, а не жрать хлеб и пить лимонад. Симфония и колбаса несовместимы.
Мы вошли в просторный вестибюль, и я невольно присвистнула. Да, похоже, с искусством в цитадели классической музыки покончено навсегда. В холле вольготно существовали целых три ресторана. В одном подавали мороженое, в другом - кофе, в третьем - сок.
Но Кирюшка и Лиза поволокли меня к булочкам. При взгляде на ценники у меня помутилось сознание. Корзиночка с фруктами - семьдесят рублей, булочка с клубникой тянула на полсотни, крохотный круассан стоил тридцать пять. Дети тоже слегка присмирели, но сзади уже набежал народ, и мы постеснялись расталкивать толпу.
- Возьми нам два «конвертика» с сыром по сорок рублей, - шепнула Лиза, - и бежим отсюда.
Я кивнула. Прямо перед нами стояла хорошо одетая пара. Дама неопределенных лет и девочка примерно Лизиного возраста в бархатной курточке и кожаных брючках.
- Вот это хочу, - капризно протянула девица, тыча наманикюренным пальцем в сторону дорогущих пирожных.
- Пять со взбитыми сливками, четыре с клубникой, шесть с вишней, - принялась перечислять мамаша.
Буфетчица начала аккуратно укладывать лакомства в фирменные коробочки. Внезапно Кирюшка вздохнул и с завистью произнес:
- Небось вкусные вон те, с желе!
- Да тише ты, - шикнула Лиза и дернула его за рукав, - нам такое не по карману.
Кирюша быстро глянул на меня и затарахтел:
- А и не хочется вовсе, потом живот заболит, крема очень много… Лучше вон те, с сыром!
Девочка в брючках повернулась, окинула взглядом Кирюшу и Лизу, презрительно хмыкнула и приказала:
- А еще с малиной, бананами, ежевикой и смородиной… Ну и с сыром, дешевеньких.
- Конечно, - согласилась мамаша.
- Что желаете? - обратилась ко мне другая продавщица.
Чувствуя, как тяжелая злоба начинает туманить мозги, я рявкнула:
- Шесть корзиночек со взбитыми сливками, пять пирожных с клубникой, семь с вишней…
- Эй, Лампа, ты чего, - прошептала Лиза, - лучше с сыром.
- И десять с сыром, - припечатала я, - впрочем, положите еще и эти с маком и вон те с ежевикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15