Слейд брал в руки то один, то другой предмет, не особенно прислушиваясь к рекламным трелям Михаила Игнатьевича.Наконец он остановился на статуэтке из яшмы с вкраплениями ляпис-лазури, изображающей бога Осириса.– Сколько вы хотите за это?Костров рассчитывал продать Осириса максимум долларов за двести, поэтому в соответствии с идеей о прибавлении нулей без колебаний заявил:– Две тысячи.Слейд немедленно полез в карман и вручил ошеломленному Кострову две тысячи долларов сотенными.– Небольшие суммы у меня всегда с собой, – спокойно пояснил он.У Михаила Игнатьевича перехватило дыхание. Этот Мищенко может сделать его богачом… Но уже следующая фраза Слейда оказалась для Кострова ушатом холодной воды.– К сожалению, в вашей коллекции меня больше ничто не привлекает. Это все, что у вас есть?– Да… Постойте… Нет, не все, – Костров вспомнил о стилете, – есть еще одна очаровательная вещица, но она у моего друга.– Что за вещица?– Бронзовый стилет изумительной работы.– Гм… А как бы взглянуть на него?– Нет ничего проще. – Костров взялся за телефон, набрал номер Левандовского, но никто не ответил. Михаил Игнатьевич посмотрел на часы – А, понятно, он в институте… Да нет, скорее уже направляется домой. Если мы поедем к нему сейчас, наверняка застанем.Слейд склонил голову набок, будто взвешивая, стоит ли тратить время на один-единственный, неизвестно какой предмет.– Ну хорошо, поедем… Правда, у меня на сегодня намечена встреча… Да ладно, не так это важно. Далеко живет ваш друг?– Совсем близко. Могу отвезти вас на моей машине, если вы устали за рулем.– Напротив, я за рулем отдыхаю. Так что с удовольствием сам нас обоих доставлю, а потом сразу на мою встречу – может, успею. Стоп, нет – как вы обратно тогда доберетесь? Любезность требует вернуть вас домой.– Не беспокойтесь, я доеду и на такси.– Да? Вот и отлично.На «опеле» Слейда они подъехали к дому Левандовского.– Подождите меня, – попросил Костров. – Если он успел вернуться, я принесу вещь.Слейд не возражал, чем немало обрадовал Кострова, ведь Михаилу Игнатьевичу хотелось без посторонних поговорить о цене стилета.Левандовский оказался дома, но, похоже, не очень обрадовался приходу приятеля.– Привет, – буркнул он и пошел в глубь квартиры. – Чаю выпьешь?– Спасибо, Илья, тороплюсь. Я за стилетом… Ну и узнать, что ты о нем выяснил.– Немало выяснил, – произнес Левандовский, поворачиваясь к Кострову. – Значит, сорок фунтов, а?– Да, а что?– А то, что страховая стоимость аналога, хранящегося в Египетском археологическом музее, – пятьдесят тысяч долларов…– С ума сойти, – опешил Костров.– И это не главное. Стилет представляет огромную научную ценность. Вообрази: внутри находится второе лезвие, покрытое иероглифами, да не простыми. Мне удалось частично расшифровать криптограмму – речь там идет о каком-то открытии ученых Древнего Египта. А может, оно и заимствовано у более древней культуры. Когда текст будет прочитан полностью, в наших исторических… воззрениях может кое-что измениться… А стилет, конечно, необходимо передать в музей.– Разумеется, – поспешно согласился Костров. Его меньше всего волновали споры историков об уровне развития древнеегипетской науки, зато цифра – пятьдесят тысяч – дразняще вспыхивала в сознании. А упомянутое Левандовским второе лезвие делало стилет презанятной игрушкой. Какую цену заломить? Восемьдесят тысяч? Сто?– Вот, кстати, – продолжал он, – внизу в машине ждет специалист, сотрудник музея.– А меня, – обиделся Левандовский, – уже недостаточно?– Это мой хороший знакомый, я хотел просто показать ему… Но раз такое дело, я вместе с ним поеду в дирекцию, оформим дарственную.Костров пока не думал о том, как станет выкручиваться впоследствии. Эту проблему он решит потом.– А какой это музей? – полюбопытствовал египтолог.– Музей… – Костров запнулся. – Илья, почему ты так мрачно глядишь, что случилось?– Видишь ли… стилета у меня нет. Михаил Игнатьевич похолодел.– Как нет?..– Не беспокойся, все в порядке, – поспешил успокоить приятеля Левандовский. – Понимаешь, смысл криптограммы относится не к моей сфере. Грубо говоря, я в таких материях ноль. Поэтому я отдал стилет профессору Калужскому, чтобы он помог с расшифровкой и растолковал мне что к чему.– Ну ты молодец! – воскликнул Костров. – Отдать музейную редкость невесть кому!– Не невесть кому, – с некоторым раздражением сказал Левандовский. – Профессор Калужский – ученый от Бога и честнейший человек…– А когда честнейший человек вернет стилет?– По первому требованию.– Считай, оно предъявлено.Что ж, – вздохнул Левандовский. – Как угодно, я позвоню ему. Только жаль прерывать исследования.– Угомонись. Ребята из музея исследуют наш стилет вдоль и поперек.– В том-то и дело, – с досадой сказал египтолог. – А приоритет? Я собирался опубликовать статью. Уверен, Калужский подумывает о том же…– Никто не отнимет твой приоритет, – утешил Костров. – Как даритель экспоната, я поставлю условия…– Да что за спешка?– Илья, мне хочется получить мою вещь. Пока еще мою. На это я имею право?Левандовский исподлобья взглянул на Михаила Игнатьевича и поднял телефонную трубку. Послушав длинные гудки, он сказал:– Не отвечают. Какой сегодня день? Ах, да, суббота, у меня же в институте были консультации. Тогда понятно, профессор с сыном на даче.– А там есть телефон?– Нет. Если только подъехать…– Полагаешь, профессор потащил стилет с собой на дачу?– Он обещал мне никогда не расставаться с ним. А обещания профессора Калужского неизменно выполняются.– Да, дела… – Костров поскреб в затылке. – Ну так поехали!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118