Самое слабое место обороны, невысокую башенку, замыкающую стену Императорского Города со стороны реки, генерал поручил защищать марнерийцам. Надо сказать, что башню эту построили довольно небрежно. Слабое основание, тонкие стены, да и выступала она из стены слишком сильно. В общем, враг достаточно легко мог ее разрушить.
Этим сипхисты и занялись. Все понимали, что через день, максимум два, башня рухнет, и тогда песенка осажденных будет спета.
И тем не менее в Стодевятом драконьем царило приподнятое настроение. Отряд расквартировали в подвале Большого Дворца. Большой, просторный зал, сухой и теплый. От прошлых династий здесь остались пыльная мебель и громадные потертые ковры. Сдвинув столы, стулья и кушетки в угол, драконы в три слоя расстелили ковры на полу. Полежать на мягком — что может быть приятнее.
Дракониры принесли им обильный ужин из хлеба, акха и похлебки из бобов и овощей. Нашлось даже немного темного кунфшонского эля. За последнее время драконы уже привыкли к урдхскому элю, сладкому и легкому. Впрочем, они могли пить любой эль, был бы он только хорошо сварен.
Конечно, драконы скорбели о погибших товарищах. Но память о потерях не легла на них непосильным грузом.
Помянув своих друзей, драконы развеселились и даже спели несколько песен.
Все согласились, что Стодевнтый стал теперь спаянным, испытанным отрядом, и горе тому, кто встанет у него на пути.
Вскоре все драконы крепко спали, и зал содрогался от их громогласного храпа. А когда они проснулись, то их уже ждал завтрак — горячие белые лепешки, обильно сдобренные акхом. И еще котел кипящего келута.
Позавтракав, Базил уселся точить свой меч. Рядом с ним устроился Пурпурно-Зеленый, которому Релкин чинил порванный джобогин. Оба дракона проспали добрых шесть часов. Они сидели тихие и задумчивые, но было ясно, что эта тишина ненадолго.
Так оно и оказалось. Буквально через несколько минут к ним подошел Блок.
— Мне приснился сон, — объявил он.
— Это необычно, — сказал Базил. Действительно, драконы очень редко видели сны.
— Я обеспокоен и хотел поделиться своими мыслями с вами.
— Почему ты решил рассказать о своих проблемах именно мне?
— Поймешь, когда выслушаешь мой рассказ.
— Тогда валяй.
— Мой сон начался так. Я увидел мир древних, в котором были одни только драконы.
— Еще до того, как появились люди?
— Верно. Это был наш мир, и нас было очень много, самых разных. И так мы жили до того дня, когда солнце померкло, и воды потемнели, и на земле больше ничего не росло.
Базил опустил точило.
— И сквозь опустившуюся мглу на нас надвигалась стена огня. Горела сама земля. И вот все мы, драконы этого легиона, стояли на берегу.
— На берегу океана? — спросил Пурпурно-Зеленый.
— Да. А перед нами пылал огонь и горела земля. И она горела уже на берегу.
И она горела уже у нас под ногами.
Блок помедлил. В зале стояла гробовая тишина.
— Мы не могли сражаться с этим пламенем. Нам нечем было его потушить. И нам некуда было отступать, только в море. И мы все дальше и дальше отступали в воду, и волны бились о наши тела. И мы бросили оружие, и панцири, и шлемы, и поплыли прочь от этой горящей земли. Мы знали, что не сможем вернуться.
Блок замолчал.
— Это все? — спросил Пурпурно-Зеленый.
— Да. Я не понимаю моего сна. Сердито зашипев, Пурпурно-Зеленый повернулся к Влоку:
— Этот дракон не понимает смысла своего сна?
— Нет.
— А этот дракон понимает. Твой сон совершенно ясен. Мы все умрем здесь, и души наши полетят прочь, во мрак, на встречу с нашими предками.
Пурпурно-Зеленый сказал это по-драконьи, но по тому, как отреагировали его слушатели, Релкин догадался, о чем идет речь.
Юноша невольно присвистнул. Драконы дружно уставились на него черными немигающими глазами.
— Мальчишка ничего об этом не знает, — сказал Базил.
— Я ничего и не говорю.
— Хорошо. Лучше помолчать.
— Подождите, сон, действительно, вполне ясен.
— Действительно, ясен.
— Но он вовсе не означает, что мы все здесь погибнем. Может, он относится к далекому прошлому, к тому времени, когда и людей-то еще не было на свете.
— Сон ясен, — не терпящим возражений тоном сказал Пурпурно-Зеленый. — Мы все здесь умрем. Влок видел это во сне.
Они сидели молча, так и сяк вертя эту новую мысль.
Базил вновь принялся точить Экатор, так, чтобы его сверкающее лезвие могло разрубить все, кроме разве что камня и стали.
— Этот дракон так просто не умрет, — только и сказал он.
Неподалеку от зала, где обосновался Стодевятый драконий, небольшая группа людей тоже размышляла о своем будущем. В подвале «Голубого Фарфора» проходило тайное заседание Комитета Чрезвычайных Действий. Присутствовали Портеус Глэйвс, генерал Пикил и несколько кадейнских офицеров.
Настроение у них было далеко не радостным.
— Это конец, — сказал Глэйвс. — Из этой ловушки нам живыми не выйти.
— Ты уже говорил это, — раздраженно буркнул Пикил. — И не раз.
— Ну почему никто не видит, что у нас остался только один выход!
— Ты хочешь, чтобы мы, как последние трусы, бежали, бросив своих людей на верную смерть?
— Они все равно погибнут. Наши жизни ценнее, и мы должны их сохранить.
— Любопытная мысль, — усмехнулся капитан Рокинсек.
— Чушь собачья! — воскликнул генерал Пикил. — Нас заклеймят позором и правильно сделают. Я не смогу смотреть в глаза своим соотечественникам!
— Во всяком случае, вести .переговоры уже поздно. Они все равно скоро пробьют башню.
— Еще до заката мы будем сражаться, грудью затыкая бреши в стене.
— А они будут атаковать, пока не перебьют нас всех. Их так много…
— И полным-полно глиняных великанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117