В действительности все это не относилось к Замку. Конечно, резиденция короналей Маджипура была невероятно огромным сооружением, и для того, чтобы осмотреть ее целиком, требовалось время, едва ли уступавшее вечности. Даже Престимион, живший в Замке с юных лет, успел побывать далеко не во всех его уголках. Но того, что он видел во сне, не существовало вовсе — нигде в мире. Все это было порождением его воображения, и ничем больше.
Он спускался все ниже и ниже по винтовой лестнице, которая, как и его проводник-вруун, плыла в воздухе, лишенная какой бы то ни было видимой опоры. Он отчетливо сознавал, что покидает относительно знакомую верхнюю часть Замка и переходит во вспомогательные уровни, расположенные ниже по Горе, где обитали тысячи людей, без которых жители верхнего уровня не могли бы обойтись: стражники и слуги, садовники и повара, архивариусы и клерки, дорожные рабочие, строители, егеря… и так далее, и так далее… Никогда, ни во сне, ни наяву, ему не доводилось более или менее надолго задерживаться там. Но эти уровни тоже были частью Замка, который, несмотря на свои и без того колоссальные размеры, с каждым годом разрастался во всех направлениях, словно некое живое существо. Королевская обитель оседлала самую вершину Горы, а под ней располагалось множество слоев, которые занимали подземные хранилища, глубоко проникавшие в каменное сердце гигантского пика. Кроме того, существовали внешние зоны, на много миль протянувшиеся вниз по всем склонам Горы.
«Мой лорд! — звонким поющим голоском окликнул его сверху вруун. — Сюда! Сюда!»
Вот вдоль его пути выстроились толстомордые хьорты и принялись официально раскланиваться. Вот огромный, обросший густым мехом скандар приветствовал его, изобразив всеми четырьмя руками знак Горящей Звезды (он получился у него головоломно сложным). Свистящим шипением выразили свое почтение похожие на рептилий гэйроги, потом появились низкорослые трехглазые плосколицые лиимены, а их в свою очередь сменила шеренга бледных надменных су-сухирисов, — здесь были представители всех рас, с которыми люди делили обширные пространства материков Маджипура. Там, кажется, были даже мета-морфы, длинноногие, раскачивающиеся на ходу существа, мелькавшие в тени по сторонам прохода. Что, спросил себя Престимион, они делали на Замковой горе, где аборигенам строго запрещено появляться еще со времен лорда Стиамота?
«А теперь, прошу вас, сюда», — сказал вруун, направляясь в некое здание, напоминавшее замок в замке, а может быть, какую-то гостиницу с тысячами комнат, выходящих в единственный бесконечно длинный вестибюль, который разворачивался перед ним, словно дорога к звездам. Но вруун больше не был врууном…
Это был тот вариант сна, которого Престимион боялся больше всего.
С его проводником произошла метаморфоза. Теперь он видел перед собой черноволосую леди Тизмет, дочь короналя лорда Конфалюма и сестру-близнеца принца Корсибара, Тизмет, которую в давно прошедшие времена он любил и потерял. Столь же невесомая, как вруун, и такая же быстрая, она, танцуя, двигалась перед ним, на несколько дюймов не доставая пальцами босых ног до пола; она была совсем близко, но все же постоянно оставалась вне досягаемости. Время от времени она поворачивалась, чтобы поторопить его ослепительной улыбкой, подмигиванием темных искрящихся глаз, быстрым ободряющим движением тонких пальцев. Ее несравненная красота резала его, словно нож «Подожди меня!» — взывал он, а она отвечала, что следует поторопиться. Но как бы быстро он ни бежал, она всегда оказывалась проворнее — тонкая гибкая фигура в чуть колышущемся белом платье, с распущенными по спине черными как смоль блестящими волосами удалялась от него в простор этого бесконечного зала.
«Тизмет! — кричал он. — Тизмет, подожди! Подожди! Подожди! Подожди!»
Теперь он бежал, напрягая все силы, готовый дойти до крайнего предела своей выносливости. Перед ним по обе стороны бесконечного коридора открывались двери, оттуда выглядывали люди, усмехались, подмигивали, манили к себе. Все они тоже были Тизмет — сотни Тизмет, тысячи Тизмет, но стоило ему приблизиться к любой из дверей, как она тут же со стуком захлопывалась прямо перед его носом, и из-за нее доносился лишь серебристый смех Тизмет. А та Тизмет, что указывала ему дорогу, безмятежно двигалась вперед, время от времени оборачиваясь, чтобы вновь поманить его, но так и не позволяя прикоснуться к себе.
«Тизмет! Тизмет! Тизмет!»
Его голос превратился в громкий нечленораздельный рев, полный муки, гнева и отчаяния.
— Мой лорд!
«Тизмет! Тизмет!»
— Мой лорд, вы не заболели? Ответьте! Откройте глаза, мой лорд! Это я, я, Диандоло! Проснитесь, мой лорд. Прошу вас, мой лорд…
«Тиз… мет… »
Спальня была освещена. Престимион, ошеломленно мигая, разглядел склонившегося над ним юного пажа Диандоло; мальчик изумленно смотрел на него широко раскрытыми глазами. Позади стояли другие люди — человек пять-шесть: телохранители, слуги, еще кто-то, чьи лица были короналю совсем незнакомы. Он сделал усилие, чтобы окончательно проснуться.
Из-за спин появилась крепкая фигура Фалко. Он отодвинул Диандоло в сторону и склонился над Престимионом. Этот мощного сложения парень из Минимула с завидной шапкой густых глянцевых черных волос, прекрасным мелодичным певучим голосом и яркими глазами, в которых отражалось его неизменно прекрасное настроение, всегда сопровождал Престимиона во время всех его официальных поездок — их было двадцать пять или около того — и служил ему камердинером.
— Это всего лишь сон вас так встревожил, мой лорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29