На какое-то мгновение я решил, что мы собираемся подняться на самый верх, но тотчас капитан достал связку ключей, открыл дверь и вежливым жестом предложил мне войти. В коридоре было темно, и я остановился в нерешительности. Драговик, казалось, почувствовал мое замешательство.
– Все рыцари, которые сейчас в городе, участвуют… в некоем ритуале, – произнес он, церемонно извиняясь. – Мы вынуждены просить вас подождать в служебном помещении, пока они освободятся.
Я пожал плечами, мне это не особо понравилось, но я и не рассчитывал, что мне позволят свободно разгуливать по городу. Драговик подвел меня еще к одной двери, а когда та открылась, снова пропустил меня вперед. Свет проникал в комнату лишь через узенькое отверстие в стене, и прошло несколько секунд, прежде чем я разглядел пустые цепи для светильника, свисавшие со сводчатого потолка, и полинялые стяги, украшавшие голые каменные стены. Здесь было пыльно, и вообще казалось, что помещением давно никто не пользовался. Оказавшись тут, я решил, что тотчас услышу щелчок замка и останусь в одиночестве. Но я ошибся. Мои спутники остались здесь, а рука лейтенанта легла на эфес сабли.
– А теперь, – произнес он по-английски, – ты немедленно расскажешь нам, где Великое Копье и как его найти. Zur Stelle! На место! (нем. )


Меня славно обвели вокруг пальца.
– Я буду рад обо всем рассказать, для этого я и здесь, – повторил я. – Но расскажу тому, кто наделен полномочиями, а не вам.
– Мы имеем все необходимые полномочия, – проговорил капитан ледяным тоном. – Шпион пойман, когда вернулся на место преступления, как собака возвращается на свою блевотину. И все же он согласен искупить часть вины, раскрыв местонахождение похищенной им собственности Рыцарям не стоит беспокоиться из-за такого пустяка, mein Bursch. Парень, приятель (нем. ).

Последний раз спрашиваю: ты будешь говорить?
Прямо замечательно. Еще парочка с амбициями, желающая выслужиться за мой счет. Меня от такого уже тошнило, и я закусил удила.
– Я уже сказал, – прорычал я, – что стану говорить только с рыцарями и больше ни с кем другим. И это мое последнее слово.
– Как угодно, – холодно проговорил Драговик. – С такими, как ты, церемониться нечего. Если будешь молчать, мы вырежем из тебя правду по кусочкам.
Я снова зарычал:
– Рыцари будут вам весьма благодарны.
Фон Альберсвег пожал плечами:
– Если ты умрешь, вместе с тобой испарятся и чары, которые ты использовал, чтобы спрятать копье, и тогда мы сможем его вернуть. Und nun… А теперь.. (нем. )


Меч оказался у меня в руке прежде, чем его сабля покинула ножны. Лейтенант вспыхнул и вскинул саблю, подняв ее высоко над головой и встав в напыщенную гейдельбергскую оборонительную позицию. Я едва удержался, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Дуэль в Гейдельберге – это театральная постановка, где все действие расписано, а единственная ее цель – украсить зеленых юнкеров неглубокими, но эффектными шрамами. Я играл в игры посерьезнее. Я сделал шаг вперед, замерев в устрашающей позе и будучи для него абсолютно неуязвимым. Острие моего меча оказалось наставлено точно на солнечное сплетение фон Альберсвега, причем меч абсолютно не дрожал, что было приятно. Лейтенант в нерешительности уставился на мой меч.
– Zum Teufel! – прошипел он. – Sehen Sie doch diesen Stahl… К черту! Вы видите, какое оружие (нем. )


Драговик покрутил свои усищи и фыркнул.
– Beruhe dich! Успокойся! (нем. )

– гаркнул он и презрительно прибавил, обращаясь ко мне: – Значит, ты стащил и еще кое-что!
Затем, резко оттолкнув лейтенанта, он выхватил свою саблю и одним молниеносным движением, которое вышло у него по крайней мере не хуже, чем у меня, встал в оборонительную позицию. Острие его сабли, насколько я мог видеть, тоже абсолютно не дрожало. Я поднял меч для приветствия, а секундой позже он последовал моему примеру и тут же пошел в наступление, устрашающе быстро, и оттеснил меня к стене прежде, чем я успел что-нибудь сделать. Своим клинком он вышиб струйку селитры из каменной стены рядом с моим плечом. Мы сошлись corps-a-corps Вплотную, врукопашную (фр. )

, и я отшвырнул его, нанеся сокрушительный удар по его сабле. Он без усилий высвободился, и мне пришлось парировать ослепительную серию ударов в плечо и бедро, – а затем еще и резкий выпад, нацеленный мне в живот. Я был к этому готов, одновременно отступив в сторону и быстро махнув мечом в направлении его головы. Он пригнулся, затем выпрямился и двинулся вперед, причем ужасно быстро. Я отскочил назад, задержал его выпадом appel Appel (фр. ) – букв. «зов», фехтовальный прием.

и едва успел парировать удар, направленный в горло.
Затем я пошел на него, копируя его стиль, и применил набор своих лучших ударов, не ослабляя ни на секунду оборону и постоянно изменяя частоту ударов, чтобы их нельзя было предугадать. Одним из них я задел его ухо, другим чуть не снес его чертовы усы. Его лицо постепенно делалось багровым, но он цепко оборонялся, а затем стал теснить меня. Все это время лейтенант носился вокруг, пританцовывая, как ребенок, которому тоже хочется принять участие в игре, – дурной ребенок, ибо, судя по тому, как он поднимал саблю, его не просто разбирал энтузиазм – он только ждал подходящего момента, чтобы хорошенько полоснуть меня. Как только такая возможность представилась, он кинулся, готовый нанести удар мне в спину. Но я не зевал; резко развернувшись, я сделал выпад и вонзил меч точно ему в бедро. Он закричал, пошатнулся и упал. Драговик перескочил через него, издав звук, похожий на удивленное хрюканье, и снова кинулся на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120