Теперь была моя очередь смеяться.
– Жаль, ты не слышал того, что рассказал Ле Стриж. Он говорил, что в моих жилах течет королевская кровь, кровь германских королей. И что мой род ведет начало от принцессы из династии Карла Великого! Карл Великий (742–814) – король франков, с 800 г. император Священной Римской империи.

Конечно, давно это было, но все-таки лучше, чем заурядный баронский род. Как ты думаешь?
Я не ожидал, что это произведет такой потрясающий эффект. Его голубые глаза выкатились из орбит, и он весь как-то съежился.
– Ты? Фишер? Lieber Gott im Himmel! Боже всевышний! (нем. )


Я почувствовал новый прилив гнева. Катика. Элисон. Может, и Молл с Джипом. Вполне возможно, и я сам…
– Я бы на твоем месте не стал бросаться Его именем. Если Он существует, тебе придется представить довольно серьезные объяснения, чтобы… Непоседа какой!
Он довольно шустро шмыгнул к люку, а вместе с тем и к Граалю. Мой клинок опустился между ним и люком, и он отпрянул назад, доставая свой тяжеленный «Schlager». Рапира, шпага (нем. ).


– Этот идиот Драговик, – процедил он, – говорил, что ты неплохо фехтуешь. Может быть, в бою с ним ты и был на высоте: Драговик был посредственный sabreur. Фехтовальщик, рубака (фр. ).

Но вот что я тебе скажу, торгаш несчастный: каких бы предсказаний тебе ни делали, что бы ни было предназначено судьбой, хороший клинок всегда способен это изменить. Ты слишком молодой, слишком неопытный.
Я рассмеялся:
– Хочешь сказать, что ты лучший фехтовальщик во всей Франции?
Он ухмыльнулся:
– Нет, Франция тут ни при чем. Но чемпионом Тюрингии по фехтованию на саблях я действительно был!
И у меня пропали всякие сомнения в этом, как только он выполнил приветствие и встал в оборонительную позицию, легко закинув левую руку за пояс, а правую с высоко поднятым клинком вытянув вперед. Я действовал в соответствии с более современной манерой: рука вытянута вперед, клинок чуть приподнят. Лутц довольно крякнул.
– Мне очень жаль, торгаш, но эспадронов Спортивная шпага с тупым концом.

я для нас не припас. Придется тебе, видно, на ходу учиться пользоваться настоящим оружием, как это делают джентльмены. Nun – fahren Sie fort! А теперь – вперед! (нем. )


Наши клинки сошлись, словно в поцелуе, лязгнули, слегка соприкоснулись остриями. И вот уже его клинок исчез, просвистев над самой моей головой в ударе страшной силы. Я едва успел парировать его, и нанес ответный удар по руке Лутца. Но он извернулся с такой непринужденностью, будто мы и вправду вели учебный бой на эспадронах, и стал яростно наступать. Такое редко случается, когда ставкой в поединке является жизнь, но мы перешли к ритмичному обмену ударами, характерному для состязаний на piste. Фехтовальная дорожка (фр. ).

Двигались мы мало, при этом используя любую возможность, которую предоставлял соперник для того, чтобы осыпать его градом быстрых коротких ударов. Это была бешеная, молниеносная схватка, а я и без того был уже измотан до крайности. Да даже если бы и не был, Лутц куда более преуспел в искусстве фехтования, чем я. Он берег силы, работая главным образом кистью, не делал обманных ударов, но и ни разу не упустил малейшей возможности для нападения. Он и вправду был отличным спортсменом и явно не жалел времени на тренировки. Я подозревал, что чисто физически сильнее него, но очень скоро это уже не будет иметь значения, ибо он измучит меня до крайности. А до слуха моего доносились какие-то странные звуки…
Что-то со звоном упало рядом, как раз в тот момент, когда своей последней серией ударов Лутцу удалось немного оттеснить меня. Я было уже испугался, что это лейтенант каким-то образом воскрес. Но тут увидел Элисон, повисшую на перилах трапа. Она смотрела в противоположную сторону, а перила, за которые она ухватилась, были измазаны кровью. Глаза Лутца удивленно округлились, и его атака заглохла. Я с удвоенной энергией кинулся в бой, острие моего меча рассекло Лутцу правый рукав. Он отскочил назад и выругался, но крови видно не было.
Я осклабился в улыбке:
– Не стоило вам связываться с торгашами, герр барон! Они неплохо смотрят за своими лавками!
Он презрительно фыркнул:
– Ну твоя-то лавка, торгаш, вот-вот обанкротится!
Элисон сделала несколько шагов по трапу, а клинок Лутца завертелся так быстро, что я не мог его разглядеть, только чувствовал давление на свой меч. И вот он нанес удар, целясь мне в живот. Я едва успел парировать его, но при этом едва устоял на ногах, а Лутц уже целился мне в горло. Но и этот удар я сумел отбить, причем довольно искусно, так что Лутц пошатнулся и отступил. Наши клинки снова скрестились, и каждый пытался прижать противника к борту гондолы. Его меч освободился, а мой, со скрежетом коснувшись металла, ударил его прямо в ногу. Лутц отскочил назад, поскользнулся в крови – Элисон или лейтенанта, и чуть не полетел на баллоны с газом. Его спас только внезапный скачок дирижабля, и он растянулся на полу.
Однако я не смог воспользоваться этим; я был слишком измотан и только жадно, порывисто втягивал воздух. Элисон уже спустилась по трапу и теперь ползла – медленно, но верно, к клетке с Граалем. Лутц, стоявший на коленях возле люка, тоже заметил ее и кинулся к трапу. Я сделал ему подножку. В падении он нанес мне удар, пришедшийся по касательной, и сильно ободрал мне бок. Лутц довольно крякнул.
– Хватит тактики темных переулков!
– А я-то думал, что как раз нацисты специализируются на уличных драках!
– Нацисты? – задыхаясь, переспросил он. – Да ты даже не понимаешь, что значит это слово! Нацисты были слепцами, этакий яркий флажок для простолюдинов, и ничего больше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120