..
(По морально-этическим соображениям описание процесса
самоклонирования опускается).
- Ну, вот, - сказал усталый, но довольный Валидатор, -
эксперимент прошел успешно.
- Да, действительно, все не так страшно и даже приятно,
- подтвердил Рейнджер, с любопытством впервые в жизни
рассматривая самого себя со стороны.
Когда удовлетворение от самоклонирования через короткое
время прошло, Валидатору с Рейнджером уже не так приятно было
видеть перед собой самих себя, но только с тупыми лицами. Но
дело было сделано, и назад ничего уже вернуть было нельзя...
Валидатор отдал клоунам команду работать (они появились на свет
с навыками своих родителей) и развалился на куче грунта,
впервые в жизни забыв о потребности к труду. Весельчак тут же
побежал проверять свое настоящее потомство, а Рейнджер вернулся
к писательству.
Ему теперь стало казаться, что он начинает что-то понимать
в любви, и он уже не мучился ощущением того, что пишет нечто
такое, что мало соответствует земной "действительности". Писать
стало как никогда легко и радостно...
9. Метаморфозы внутреннего существа
После двадцати четырех лет Стелле стало казаться, что ее
уже ничего не ждет впереди. Ее внутреннее существо теперь не
упускало возможности непрерывно подкалывать свою телесную
оболочку (то есть Стеллу) по этому поводу. "Ну что, старуха, -
ехидно нашептывало оно ей, - в тираж выходишь, да? Посмотри на
себя в зеркало - тебе уже никакая косметика не помогает: кожа
дряблая, под глазами морщины и шея, как у ощипанной курицы, вся
в складках. Да за тебя скоро ни цента не дадут, самой придется
мужикам доплачивать!" Стелла давно уже не спорила со своим
существом, а только машинально огрызалась, и то без злобы, а
скорее по привычке.
Но если не считать редких моментов уныния, навеянных
проповедями внутреннего существа, Стелла была довольна своей
жизнью. И зачем ей что-то было ждать впереди, если и так вполне
неплохо жилось: у нее была масса богатых клиентов, которые
считали за счастье расстаться со своими деньгами ради пяти или
десяти минут обладания ей, и ее больше всякой "настоящей"
страсти возбуждало то, что они не жалеют на нее денег. Дело
даже было и не в деньгах - они были только своеобразным
жертвоприношением на алтарь любви. С такой же страстью, как за
большие деньги, она бы отдалась любому, кто мог бы для нее
пожертвовать чем-то для себя дорогим, например, карьерой или
собственной головой. Стелла себя чувствовала прирожденной
жрицей любви в храме разврата.
Поэтому она и не обращала особого внимания на происки
своего внутреннего существа. А существо, меж тем, пыталось
действовать все изощренней, и в последнее время Стелла стала
замечать, что встречаясь с клиентом в самых раскошных
апартаментах, утопающих, для примера, в роскоши барокко или
великолепии ампира, она получает особое удовольствие, когда в
самый главный момент перед ее глазами каждый раз непредсказуемо
и вместе с тем неотвратимо встает грязная помойка с бачками
объедков, зловонными лужами и свисающей с кустов жасмина
сблеванной кем-то вермишелью. Стелла, правда, не могла понять,
чего добивается от нее внутренне существо, неизменно показывая
ей эту отвратительную картину: ну помойка, так помойка, какая
разница, главное - кайф получить...
В один из вечеров она выехала с охранником по вызову на
Садовое кольцо в большой "сталинский" дом, причудливо
украшенный потрескавшимися от времени барельефными вазами
вперемежку с гипсовыми знаменами. Судя по всему, там раньше
было какое-то мелкое министерство, а теперь жили крупные люди.
В подъезде вместо милиционера теперь стоял мордоворот в
защитном комбинезоне (возможно, тот же бывший милиционер,
переодетый для острастки в спецназовца). Кстати говоря, Стеллу
всегда смешил этот маскарад с зелеными комбинезонами - где они
зелень-то в центре города нашли?! Одевались бы во все серое,
так нет ведь, им, как бабам, покрасивее вырядиться нужно!
Оставив своего охранника базарить с коллегой, Стелла
поднялась на лифте на четвертый этаж и позвонила в нужную
квартиру. К ее удивлению, дверь ей открыл Лешка Артамонов,
которого она не видела уже года три.
- Ты что, специально меня вызвал? - без особой радости
спросила Стелла вместо приветствия.
- Да, соскучился, - усмехнулся он.
По его удрученному лицу сразу стало ясно, что произошло
досадное недоразумение.
- А квартирка у тебя ничего, - сказала она, оглядываясь
по сторонам, чтобы как-то сгладить неловкость. - Портрет
незнакомки...
Стелла была поражена: в гостиной над кожаным диваном
висела написанная маслом картина, на которой была изображена
женщина, поразительно похожая на саму Стеллу, только взгляд у
нее был другой, какой-то более сосредоточенный на одной точке
(или это из-за того, что именно на картине, а не в жизни?). И
все же было в этом портрете что-то чужое, так что Стелла не
поверила бы тому, кто бы ей сказал, что это ее портрет.
- Это моя жена, - сказал Алексей.
- И что ты с ней сделал? - рассмеялась Стелла. -
Хорошо, хоть труп успел спрятать до моего прихода!
- Странные у тебя шутки, - серьезно сказал Алексей. -
Она сейчас на Мальте жопу греет.
- Ну, тогда хоть шампанским даму угости, - игриво
тряхнула белокурыми локонами Стелла.
- Кончай придуриваться! - разозлился Алексей.
- Ну, как знаешь, с тебя сто долларов, и я пошла, -
сказала Стелла, про себя безрадостно отмечая, что она это вроде
и не сама говорит, а противное внутреннее существо ее тянет за
язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45