Кубики и правда нестерпимо воняли
пластмассой, а от смазанного пистолета сладко пахло чем-то
терпким и волнующим, как будто узнанным еще до рождения.
В шесть часов с минутами приходил с работы отец, аккуратно
и бережно вешал красивую черную форму с серебристыми петлицами
на вешалку, съедал тарелку борща, запивал свой ужин золотистым
виски из конфискованной у пиратов прямоугольной бутылки с
черной этикеткой и неторопливо выкуривал душистую толстую
сигару. Это все был как бы исполненный тайного смысла ритуал,
без которого нельзя было попасть на пустырь, где они палили
навскидку с двадцати шагов по самодельной фанерной мишени,
прибитой столярными гвоздиками к одиноко стоящему щиту с
выцветшей тарабарской надписью "Наша цель - коммунизм",
загадочного смысла которой не знал даже отец. Сначала у Листика
плохо шла стрельба, потому что пистолет был для него слишком
тяжел: он постоянно тянул руку вниз, как Листик его ни
упрашивал не делать этого: "Ну пистолетик, миленький, ну не
тяни мою руку, когда я целюсь, не выворачивай после выстрела -
я тебя так люблю!".
Вскоре Листопад понял, что уговорами тут не поможешь, и
сам догадался привязать к руке двухпудовую гирю, чтобы
тренировать кисть. Зато его мучения были с лихвой
вознаграждены, когда ребята во дворе узнали, для чего он
таскает с собой гирю. Пистолет он им, правда, показать не мог,
потому что мать строго-настрого запретила выносить его без отца
из дома, но зато он мог похвастаться чарующе позвякивающими
стреляными гильзами. Если неплотно засунуть такую гильзу в одну
ноздрю, а вторую заткнуть пальцем и резко вдохнуть через нос
жженого пороха, то такой кайф начинается! Стелла, которой
родители купили к тому времени новую Барби, пыталась выменять у
Листика гильзу на куклу, но он только недоуменно плечами повел:
"Тебе-то зачем?!". Он даже не счел нужным оправдываться и
объяснять, что уже отказал своему новому другу Джо, а он ему
предлагал нечто более ценное: пластинку русской жевачки с
таинственной надписью "Made in Kostroma" на обертке.
- Пап, а что за мной Стелка бегает? - спросил он как-то
у отца после навязчивых уговоров своей бывшей подруги.
- Будущая проститутка потомушто, - сухо ответил отец.
- Откуда ты знаешь? - не удержался Листик от глупого
вопроса.
- Просто она когда-нибудь станет женщиной, а все женщины
- проститутки, - доходчиво и логично пояснил отец.
- А я тоже когда вырасту стану женщиной и проституткой?
- не унимался Листик.
Отец на него в ответ посмотрел так, что Листик сразу
понял, какую страшную глупость он сморозил. Ему даже захотелось
заплакать от раскаяния, но он вовремя сдержался, догадавшись,
что отцу это еще больше не понравится.
- Тебе нужно готовиться стать мужчиной, - терпеливо
пояснил отец, - а мужчина должен уметь метко стрелять, скакать
на коне и рубить шашкой. Тогда тебя обязательно возьмут в
армию, из которой ты уже выйдешь НАСТОЯЩИМ мужчиной.
После этого Листопад стал мечтать о том, как бы ему
побыстрее попасть в армию, хотя он на самом деле еще не
научился скакать и рубить. К его глубокому разочарованию, мама
ему объснила, что в армию его не возьмут, пока он не закончит
школу, а до школы оставалось еще целых 100 дней - эта цифра
была за пределами понимания Листика, но папа разъяснил, что это
как десять пачек патронов.
- А скакать и рубить там научат? - спросил Листопад с
надеждой в голосе.
- Там всему научат - успокоил его отец.
- Тогда можно и подождать, - сказал Листик (на самом
деле он хотел сказать другое: что, мол, ожидание того стоит).
Начиная со следующего дня он стал терпеливо выкладывать из
пачек по одному патрону в день и складывать их в старую коробку
из-под обуви фабрики "Скороход". И вот наступил тот
долгожданный запредельный день, когда обувная коробка настолько
потяжелела, что еле отрывалась от пола, а в последней пачке
остался последний патрон. Листопад понял, что завтра наступит
его звездный час. Он еще больше в этом убедился, когда мать
сказала ему, что вечером будет примерять на него форму.
И вот в семь часов вечера, когда отец закончил свой ритуал
(к этому времени он перешел на водку и папиросы "Дукат",
сохранив в своем рационе борщ как памятную семейную реликвию),
мать облачила Листопада в синюю полевую форму, затянула его
ремнем и приладила на спине парашютный рюкзак. "В тыл
забрасывать будут", - смекнул он.
- А оружие? - будто бы наивно спросил Листик, чтобы
проверить свою догадку.
- Оружие приказано не брать! - сказал отец, как отрезал.
"Точно спецзадание!!!" - обрадовался Листик.
- Ранец не жмет? - заботливо спросила мать, надевая ему
на голову черный спецназовской берет со звездой.
- Мать, выйди! - оборвал ее отец. - Значит так, -
притянул он к себе Листопада, - от этого зависит твоя судьба и
судьба твоих родителей. Там не будет рядом папы и мамы и не у
кого будет спросить. Сейчас я буду давать тебе инструкции, а ты
повторяй их за мной. Запомни их как дважды два, забудешь -
тебе каюк. Понял?
У Листопада перехватило в горле от торжественности этого
момента и от неожиданно осознанной ответственности за свою
судьбу.
- Понял, - четко ответил он, собрав свою волю в кулак.
- Ты - Артамонов Алексей Михайлович...
- Я - Артамонов Алексей Михайлович, - повторил
Листопад, как под гипнозом.
- Ты - русский...
- Я - русский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45